 |
| Приложения к роману "Держатель Знака" |
| 03.03.06 |
| ЕВГЕНИЙ РЖЕВСКИЙ, СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИК "АРТЕМИДИА"
 Мы спешим исправить досадное упущение! В роман Е. Чудиновой "Держатель знака" не вошло приложение - сборник стихов одного из главных героев романа - Евгения Ржевского. Вы можете прочесть их здесь:
|
1.
Когда Александровский скован ледком,
Забыть о бумажных сугробах,
Что за ночь твою намело над столом,
В манеже наутро попробуй.
Забудь завлекающий черный свой бред,
Забудь упованья благие,
Когда застекленный бессолнечный свет
Льет иней на крупы гнедые.
Сбрось шубу, снаружи оставив метель!
...Ладонь проверяет подпругу.
И щелкает бич, заводя карусель
По кругу, по кругу, по кругу...
Отдайся галопу, как смерти, любви,
Буди в себе бога и зверя,
Найди упоенье, мгновенье лови
В бесплотном тяжелом карьере.
Английским платком потный лоб промокни:
Чего ты желал накануне?
Хлыстом салютуя, кому-то махни,
Проворно взбежав по трибуне.
«...Но мы не в Европе, оставим, друг мой!
Ах, кто же в России не знает,
Что лучше английской бежит скаковой
Текинская лошадь степная?»
...Летит под копыта весенний букет,
А город снаружи заснежен...
Бросает рассеянный дымчатый свет
Стеклянное небо манежа.
1914. Москва
2.
Таnnenbaum , дети, Таnnenbaum!
Спрячемся поглубже в эту ель!
...Богоматерь с мальчиком кудрявым
Над тобой качает колыбель.
Таnnenbaum, нынче ты другая:
Нe в чернилах, в кружеве рука,
Ты сидишь, как кукла восковая,
В локонах по шелку кушака.
Таnnenbaum, счастье у порога!
Волосы щипцами завиты,
Я хочу рукой тебя потрогать,
Убедиться в тон, что это ты.
Я хочу потрогать и не смею:
До кого дотронусь я рукой?
Может быть — принцесса ты и фея?
Таnnenbaum, шелк твой голубой!
Таnnenbaum, глубже — нас заметят!
Как волшебно пахнет этот лес!
— Зажигаем свечки! Где же дети?
... Дети там, где льется свет Небес.
Таnnenbaum! Крошечное пламя
Пахнет выступающей смолой...
Я к щеке, зажмурившись, губами
Прикасаюсь в куще неземной.
Праздник мой закончится так рано!
Я спешу творить свой дивный сон...
...Зайцы ударяют в барабаны.
Так безгрешен теплый медальон!
Таnnenbaum! Ветви стали реже...
Выйдем из таинственных шатров!
...Как паркет навощенный безбрежен,
Как высок над детством светлый кров!
1915. Москва
3. ИРАНСКИЙ МОТИВ
Сладко вино и уста горячи,
Сад полуночный уныл,
Только безумный читает в ночи
Волю небесных светил.
Душу не давит свершившийся грех,
В сердце — томительный зов,
С царского пира доносится смех,
Слезы на камне дворцов.
О, небеса, что несчастней земли!
Плачьте над злобной судьбой:
Знак одиночества в звездной пыли
Скорбно горит надо мной.
1916
4.
Напрасен вечер полусонный,
Я старых книг не узнаю,
Уж мост, в тумане разведенный,
Жизнь делит надвое мою.
Прощай! Вину мою прощая
Воды на блюдечко не лей!
Так безразлично отлетает
Моя душа от жизни сей...
В тетрадях тлеют розы Крыма...
Былых грехов календари,
Пыль на офортах, пачка грима —
Весь мой чердак a la Paris,
Где все кипело и играло,
Где все окутала тоска,
Стал Николаевским вокзалом,
Когда минута — до звонка.
1917, Петроград
5.
В подарок девочке неловкой,
В чьих жилах сумеречна кровь,
Какую странную обновку
Сыскать? Гадал я вновь и вновь
С утра бродя по лавкам модным,
Не зная, как раскрыть секрет
И на вопрос — «Что Вам угодно?»
Дать вразумительный ответ.
Духи? Ей, вереска дыханьем
Одетой с головы до ног,
Каким земным благоуханьем
Я угодить бы, право, смог?
К витрине пыльной антиквара
Не стал я даже подходить:
Любой поэт (о тень кошмара!)
Там смог бы что-нибудь купить.
«Цветы»...Чуть ближе к снам и теням.
И колокольчик забряцал:
Прошедшись тростью по ступеням
Сошел я вниз — в полуподвал.
Был вход под вывескою тесен,
Обманчив полумрак зеркал,
Приказчик был весьма любезен —
(Вот только тени не бросал).
К чему фиалки в лентах алых
И позолота орхидэй?
Цветов иных и небывалых
Послать бы мне хотелось ей.
Мне даже розы надоели,
А лучше сыщется едва ль...
Но что там, сверху?
— Асфодели.
...В корзинке черной... Carte postale,
Где рондо томное — в два цвета,
(Капризен каждый завиток...)
...Слова нежнейшего привета
Я набросал наискосок.
Подобный жест чего-то стоит...
У ювелира — заодно —
Кольцо я выбрал золотое
С гранатом, темным как вино.
В тот день я был собой доволен,
И злыми смыслами играл...
Безумен был я или болен —
Я все прекрасно понимал.
Тебя позвал я жить сгорая,
И нёбу терпко слово «грех»...
...
Но утром, почту разбирая,
Я жду счетов из лавок тех.
1917, Петроград
6.
Стала музой моей Либитина,
Память, к жизни назад не мани,
Пусть забвения черная тина
Засосет эти мертвые дни.
За атакой атака мелькает,
Но в которой — еще наяву —
Вдруг замечу; сапог приминает
Элизийских пределов траву.
апрель 1918
7.
О, с каким безразличьем я знаю,
Мы в движеньях души не вольны, —
Византийская древняя стая
С киноварной спорхнула стены.
Но с орлами случайную эту
В три копейки, с погнутым ребром,
Я таскаю в кармане монету —
Заплатить Старику за паром.
май 1918
Елена Чудинова. Из сборника «Вандея».
Февраль. Финляндия. Молочный окоём
Туманно слитый с серыми снегами.
... Мы рядом молча ехали вдвоем
Почти соприкасаясь стременами.
Был на душе прозрачнейший покой,
Молчанье было призрачным и строгим.
...Текла колонна хмурою рекой
По дочерна растоптанной дороге.
Все накануне сказано уже.
К разлуке — от случайного ночлега
Недолог путь...Созвучные душе
О, кроны черных сосен! Серость снега!
Мне так небольно это вспоминать,
Вернув тебя в февральские туманы!
Не хочешь ли ладонью приласкать
Родной металл прохладного нагана?
О, поверни холодное лицо!
Снег в башлыке, откинутом на плечи...
Сквозь зубы брось французское словцо,
Стегнув коня...Прощай! До новой встречи!
До встречи через шесть десятков лет,
До юности трагической и новой,
Когда мы вспомним утра хмурый свет,
И все, что было сказано — до слова.
О, за спиной оставленный ночлег!
Случайный кров...Кочевье вековое!
Молочный тот февраль, финляндский снег...
Навстречу Смерти. Вместе. Рядом. Двое.
1984, ноябрь
МАЛОПОНЯТНАЯ БАЛЛАДА
ставшая много понятнее со времен своего написания: в пору моей юности раритетный экземпляр повести «Венедиктов или достопамятные события жизни моей» — авторства никому не известного историка Александра Чаянова безмолвно пылился в фондах ГБЛ
I.
Венедиктов смеется, меча фараон,
Волоса пахнут молотым рисом,
«Вашу душу, Булгаков, я бросил на кон,
Покоритесь трефовым капризам!»
Карты падают, рвется душевная связь,
Ангел, Настенька, Бог нам поможет!
...Венедиктов из кресел глядит развалясь
Из передней больного вельможи.
Не оставит любимого дева в раю,
Свой сюжет доведем, как умеем!
... «Князь, признать Вы изволили фишку свою?
Гнать шута прикажите лакеям!»
Буквы — в масть! Вот разгадка двойного лица,
Стол — в три смысла ! Вот фишки, Россия!
Нам играть до конца, нам писать до свинца,
Нам на души играть золотые!
Обратимся к латинянам, ум их остёр,
Скрытым книгам исполнятся сроки,
Отлетевшая тень побеждает костер,
Не горят совершенные строки!
Утро близился, к утру мы будем мертвы,
От стола — да не сделаем шагу!
...Пал рассвет в переулки убитой Москвы,
Истекающей тряпками флагов.
Что ж, Булгаков, проследуй за этой строкой,
Сатана проигрался вчистую!
И сойдет со страниц сотворенный герой,
Продолжая реальность иную.
Все страшнее мастей мировая война,
Все чернее кровавые нравы,
Михаил, за себя говорят имена!
Латиняне безбожнейше правы!
Оторвись! Изменила наряды игра!
Не отринь вожделенья о троне!
Уменьшается шпага, как прежде остра,
Между пальцев ложиться в ладони.
Ах успеть бы, сыскать бы, уж тень на стене,
Осиянной камнями рукою,
Как под пеною кружав живет в глубине,
Что-то жаркое, что-то святое.
II.
Сериозный, шальной, безумный,
Фейерверк золотых зеркал,
Не смущаясь молвою шумной
Век-любовник цариц ласкал.
Сновиденный, степенный. бальный,
Пролетевший как краткий миг...
В нежном пепле шелков рокайльных
Тайно тлеющий жар интриг.
1985
МОСКВА ПЕРВОПРЕСТОЛЬНАЯ
Матушка, Москва Первопрестольная!
Снова мнишься ты в неясных снах...
Ах, как не хватает колокольного
Звона на златых твоих церквах!
Сорок сороков гремят малиново,
Цокает пролетка позади...
Матушка, как тяжко быть отринутым
От твоей родительской груди!
Хоть бы день вернуть, пробить по-прежнему:
Побродить пойти в Нескучный сад,
И проехать площадью Манежною
Прямо на Арбат, родной Арбат...
В дом вбежать в знакомом переулочке,
Дверь рвануть в дубовый кабинет,
Где в двух окнах скверик перед булочной,
Пыльный вид, привычный с детских лет!
О, века и земли чужедальние!
Матушка-Москва, сквозь темень их,
Выслушай любви слова прощальные
От детей загубленных твоих.
1979
ГЕОРГИЙ — МОСКВЕ
«Московский герб — герой пронзает гада»
Марина Цветаева
О твоем золотом перезвоне
Не придется в земле вспоминать,
Я служил твоей красной короне ,
Я вступил в твою белую рать.
Присягнувший единожды рыцарь,
Защитить тебя был я готов,
Я любил тебя, Диво-Царица,
Я стерег твоих вещих орлов.
Не придется, во сне не приснится,
Я бродил по твоей мостовой,
Книжно бредил, ловил твои лица
В Александровском Саде весной.
Алым пламенен пасти дохнули,
Дальше в землю спускаться тропе,
Но качаясь с винтовочной пулей,
Как я понял, что падал — в гербе.
Взглядом в небо — орлы улетели.
Твой ли голос шепнул мне, скорбя:
«Мой Георгий, мой мальчик в шинели,
Засыпай, я оплачу тебя!»
Крепко спит твой единственный рыцарь,
Под землею — не слышен твой стон.
В златокупольных бусах Царица,
Мне простишь ли — змеиный полон?
1982 | |
| // |
 |
| Предыдущая <<< >>> Cледующая |
|
|
|
|
|
|
 |
Новинки  |
| Семь дней радуги |
| // Ю. Ким |
«Они среди нас. Они похожи на нас. Они везде. Они заполняют весь предоставленный им объем. Они появляются ниоткуда и исчезают в никуда. Они опустошают набитый продуктами до отказа холодильник буквально за несколько дней. Они охотятся за нашими гаджетами. Они могут раскрутить по винтику то, что мы считали неубиваемым. Они находят конфеты в самых тщательно сокрытых местах и засовывают фантики в самые немыслимые отверстия. Они способны вынести мозг любому существу, перешагнувшему порог нашего дома, в течение 15 минут. Кошки боятся их. Наши родственники просят составить полный список их имен, но я не могу без паспорта вспомнить годы рождения последних пятерых.
Далее <<< |
|
| Дорога к Небу. Поэзия и проза лауреатов и номинантов Патриаршей литературной премии 2019 |
| // |
В 2019 году состоялась 9-я Церемония вручения уникальной в своем роде Патриаршей литературной премии во имя свв. Кирилла и Мефодия, учрежденной Патриархом Московским и всея Руси Кириллом для сохранения и продолжения традиций великой русской литературы и поощрения писателей, внесших особый вклад в укрепление духовных и нравственных ценностей нашей культуры. В пятый том сборника "Дорога к Небу" вошли произведения писателей - лауреатов и номинантов Премии 2019 года. Написанные прекрасным языком, серьезные, лирические или наполненные теплым юмором, эти поэтические прозаические и публицистические произведения обязательно оставят след в душах читателей и откроют для них новые имена русской литературы.
Далее <<< |
|
| Преподобный Венедикт Нурсийский. Свет Темных веков |
| // Ольга Голосова |
В нашем издательстве вышла уникальная, книга - "Преподобный Венедикт Нурсийский. Свет Темных веков", посвященная описанию жизни и пути к святости подвижника Неразделенной Церкви, о котором мы, православные христиане, знаем совсем немного.
Далее <<< |
|
| Апостол в параллельном переводе |
| // |
"Апостолом" называется богослужебная книга, содержащая Деяния святых Апостолов и апостольские послания со специальной разметкой на "зачала" - фрагменты для чтения за богослужением. Но и для домашнего чтения каждого мирянина книга Апостол не менее важна, ведь в нем содержится значительная часть православного вероучения, не зная которого, мы не имеем права называться христианам. В настоящем издании текст Деяний и посланий святых апостолов даны параллельно на церковно-славянском языке и в Синодальном переводе на русский язык, удобным для восприятия шрифтом. Для широкого круга читателей, как воцерковленных, так и начинающих интересоваться Православием.
Далее <<< |
|
|
|
|
