Велика и несравненно прекрасна река Божья — святая Оптина! Течет эта река из источников жизни временной в море вечно радостного бесконечного жития в царстве незаходимого Света, и несет на себе она ладии и своих пустынножителей, и многих других многоскорбных, измученных, страдальческих душ, обретших правду жизни у ног великих Оптинских старцев. Каких чудес, каких знамений милости Божьей, а также праведного его гнева не таят в себе прозрачно-глубокие живительные воды этой величаво-прекрасной, таинственно-чудной реки! Сколько раз с живописного берега ее, покрытого шатром пышно-зеленых сосен и елей, обвеянного прохладой кудрявых дубов, кружевом берез, осин и кленов заповедного монастырского леса, спускался мой невод в чистые, как горный хрусталь, бездонные ее глубины, и — не тщетно... О, благословенная Оптина!

С.А. Нилус

История Оптиной Пустыни

Значение Оптиной Пустыни очень велико в духовной жизни России. Обитель является ярким примером процесса духовного возрождения, возникшего в конце XVIII века в России.

Расположенная у опушки девственного соснового бора, отрезанная от мира рекой Жиздрой, она была превосходным местом для отшельнической созерцательной жизни. Это был чудный духовный оазис, где повторялись благодатные дары первых веков монашества. Они — эти дары, получили полное выражение в особом служении — старчестве. Действительно, оптинские старцы отличались высшим из всех даров — даром рассудительности, а также прозорливостью, даром исцелений и чудотворений. Это служение пророческое: как в апостольские времена это творили пророки, так и теперь старцы утешали страждущих, возвещали по воле Божией будущее. От древнейших времен местность, где расположены город Козельск и Оптина Пустынь была уже обитаема. Так, археологические раскопки 1899 года обнаружили здесь предметы каменного века. В исторические времена ее населяли племена вятичей, просвещенные св. Кукшей (пострадавшим в Мценске в 1213 году). Город Козельск впервые упоминается в летописи под 1146 годом. В 1238 году он был взят татарами. Город мужественно сопротивлялся в течение семи недель. Все жители были перебиты. По преданию, двухлетний князь Василий утонул в крови. Татары прозвали Козельск «злым городом». В начале XV века Козельск перешел в руки Литвы, и в течение полувека переходил из рук в руки, пока окончательно не утвердился за Москвой.

Время основания Оптиной неизвестно. Есть предположение, что она была основана монахолюбивым князем Владимиром Храбрым, или ближайшими его наследниками. По другой версии ее основал в древние времена покаявшийся разбойник Опта, принявший в монашестве имя Макария, почему ее называли и Макарьевской. Однако более реальным является предположение, что ранее обитель была общей для монахов и монахинь — а таковые ранее носили название Оптиных. Вероятно, что основателями ее стали неизвестные отшельники, избравшие для своих подвигов глухое место в лесу, вдали от всякого жилья, у пограничной засеки с Польшей, место неудобное для хлебопашества, никому не нужное и никому не принадлежащее. Таким образом, Оптина принадлежит к числу древнейших монастырей. Известно, что в 1625 году ее игуменом был Серий. В 1630 г. там была деревянная церковь, шесть келлий и 12 человек братии и управлял ею иеромонах Феодор. Царь Михаил Феодорович пожаловал Оптиной мельницу и землю в Козельске под огороды.

В 1689 году братья Шепелевы (местные бояре) построили Введенский собор. Вскоре наступило время реформ Петра I. В 1704 г. отобрали в казну мельницу, перевоз через Жиздру и рыбную ловлю, а в 1724 г. обедневшая обитель указом Синода и совсем была упразднена, как «малобратный монастыр». Но уже в 1726 г. по ходатайству стольника Андрея Шепелева она была возстановлена. При закрытии совершенно разоренная, она теперь медленно восстанавливалась. Указом 1727 года ей была возвращена мельница. Но ее полное восстановление началось лишь с 1795 года, когда на нее обратил внимание московский Митрополит Платон и назначил туда строителем иеромонаха Иосифа, а через год был назначен вместо него строителем о. Авраамий. Стараниями сначала митрополита Московского Платона (Левшина), затем епископа Калужского Филарета (Амфитеатрова) Оптина Пустынь превратилась, по словам отца Павла Флоренского, в «духовную санаторию многих израненных душ», чем довольно быстро и привлекла к себе внимание современников.

«В 1796 году преосвященный митрополит Московский Платон, посещая пустынь сию, признал место сие для пустынно-общежительства весьма удобным; почему и решился оное тут учредить, по образу Песношского монастыря. А дабы сколько можно успешнее провести предположение сие в самое исполнение, то просил он у Песношского настоятеля строителя Макария дать ему для сего способного человека, каковым и признан иеромонах Авраамий. Он, пришед на место сие, застал тут несколько монашествующих, а строение, кроме соборной церкви, все деревянное, и то обветшалое и т.д.» (Из «Истории российской иерархии»). Отец Авраамий, до своего назначения бывший огородником, ввел в обители примерный внутренний порядок, чем снискал себе уважение и почтение всего окрестного населения. По мере увеличавшихся от того средств, занялся и материальным устойством обители, при помощи пожертвований боголюбивых граждан. Авраамий был вместе и учредитель, и зодчий. В 1801 году «за отличные услуги обители к общей пользе», Авраамий произведен в игумена Лихвинского Покровского Доброго монастыря, с управлением в то же время и в Оптиной. Но вскоре немощь, а также и опасение, чтобы не нарушилось заведенное им в Оптиной благоустройство, заставили о. Авраамия отказаться от нового достоинства. Преосвященный удовлетворил его просьбу, и он по-прежнему был оставлен начальствовать только в одной Оптиной Пустыни, но уже в игуменском сане. 1797 год был достопамятен для всех русских обителей милостивым вниманием к ним императора Павла Петровича. По указу от 18 декабря Оптина Пустынь, в числе прочих, получила по 300 рублей в год «на вечные времена». Сверх того пожалована Пустыни мукомольная мельница и пруд. Эта царская милость немало способствовала начальному благоустройству обители.

Шли годы. Отец Авраамий, будучи в преклонном возрасте, не оставлял своего доброго дела. По ходатайству преосвященного Феофилакта, епископа Калужского, благочестивый монарх (теперь уже Александр Павлович) согласился на прошение отца Авраамия. С 1764 года в Оптиной не разрешалось содержать более семи человек, но эта священная обитель привлекала много богомольцев. По указу Святейшего Синода, Пустыни разрешено прибавить еще двадцать три человека. Восполнив таким образом главнейший недостаток в Оптиной Пустыни, Авраамий не ослабевал, а трудился и трудился, приумножая богатства его обители. Еще больше возрастало заслуженное им расположение калужских архипастырей. Епископы Евлампий и Евгений оказывали особенное благоволение к Оптиной Пустыни. Преосвященный Евлампий даже желал провести в обители остаток своих дней, и специально для него была построена особая келья. Бог судил о. Авраамию насладиться плодами своих начинаний и трудов. После достопамятного 1812 года, когда он еще раз проявил себя замечательным настоятелем, достойным игуменского звания, о. Авраамий прожил еще несколько лет, любимый и уважаемый всеми в обители. Занявшие его место не менее о. Авраамия заботились о благосостоянии и духовной жизни этой обители. С каждым годом монастырь все разрастался и разрастался. Росло и его влияние в миру.

Очень важной вехой в истории Оптиной Пустыни был приход к власти митрополита Филарета, который поддерживал установление старчества в монастыре. Как любитель безмолвной пустынной жизни он весьма много покровительствовал пустынной обители Оптиной, нередко посещая ее, проживая иногда (во время постов) по целым неделям. Именно он основал в 1821 году при Пустыни скит во имя св. Иоанна Предтечи, первого «новоблагодатного» пустынножителя. Филарет позвал туда отшельников из Рославльских лесов — Моисея и Антония, а также трех других монахов. Это были праученики Паисия Величковского, который видел в старчестве важнейший способ возрождения душ человеческих.

В 1829 году старчество было введено и в Оптиной, при содействии ее тогдашнего настоятеля, о. Моисея. Оптина Пустынь была последней обителью, где ввели старчество. И именно в этой Пустыни оно пережило свой расцвет. Оптина Пустынь знаменита своей заботой о неимущих, сиротах, приемом паломников, своими школами и госпиталями. Богослужения в обители длились по 8 часов, что составляло по словам о. Сергия Четверикова «университет для русского народа». Но от бесчисленного множества таких же монастырей Оптину отличает именно исключительное влияние ее старцев. Старчество в Козельской Введенской Оптиной Пустыни было введено позже всех перечисленных выше старческих обителей.

К 1862 году оптинское братство простиралось уже до 150 человек, в том числе одних иеромонахов было 20, начало поправляться материальное достояние. Но не об одном внешнем устроении обители и численности братии заботился о. архимандрит Моисей, бывший пустынножитель Рославльских лесов. Благочиние и продолжительность церковных служб, все внешние и внутренние порядки Оптиной Пустыни, весь теперешний ее духовный строй — все это установилось и утвердилось в настоятельство о. Моисея. Введением старчества о. Моисей упрочил и на будущие времена благоустройство и благосостояние Оптиной Пустыни. Первым старцем Оптиной был иеросхимонах Леонид (в схиме Лев).

С 1839 года Оптина Пустынь начала заниматься изданием общеполезных духовных книг, в особенности святоотеческих писаний (в славянском и русском переводах). Первыми потрудившимися в Оптиной над изданием таких сочинений были жившие в Оптином Предтечевом скиту иеросхимонах Иоанн и монах Порфирий Григоров. Иеросхимонах Иоанн, который до этого принадлежал к сообществу раскольников, и потому подробно знавший все их рассуждения, стараясь искупить свой грех, за десять (1839–1849) лет написал и издал шесть книг, обличавших неправоту раскольнических «мудрствований». Одновременно с иеросхимонахом Иоанном другой оптинский инок, о. Порфирий Григоров, издал жизнеописания некоторых замечательных духовных лиц: схимонаха Феодора, настоятеля Санаксарской обители Феодора Ушакова, Петра Алексеевича Мичурина, пустынножителя Вассилиска и других; помимо того письма Задонского затворника Георгия, имевшего уже несколько изданий.

Но самая активная издательская деятельность началась спустя семь лет, с 1846 года, под руководством знаменитого старца Макария. И опять же, за этим богоугодным делом стоит замечательный русский политик и священнослужитель — митрополит Филарет Московский. Иеросхимонахи Леонид и Макарий были учениками учеников великого старца Паисия Величковского, игумен Антоний и архимандрит Моисей имели духовное общение с его учениками. Поэтому издательские труды Оптиной начались именно с этого знаменитого молдавского старца. Были изданы его жизнеописания, а затем и многочисленные его переводы, а также собственные сочинения.

С разрешения митрополита Филарета братия Оптиной Пустыни занималась не только изданием переводов Паисия Величковского, но также переводила и издавала знаменитые творения «великих врачевателей душ человеческих»: преп. Варсонофия Великого и Иоанна Пророка, аввы Дорофея, Петра Дамаскина, Иоанна Лествичника, Исаака Сирина, Симеона Нового Богослова, Феодора Студита, Анастасия Синаита, святителя Иоанна Златоуста. Книгами, изданными оптинскими старцами, руководствовались в своей духовной жизни многие поколения русских людей. Митрополит Филарет Московский (Дроздов) и профессор Московской Духовной Академии протоирей Феодор Голубинский, бывший цензором оптинских изданий, дали высокую научную оценку трудам старцев Оптинской обители. По мнению автора, издательская деятельность Оптиной была далеко не менее значительной, чем духовная деятельность ее старцев. В наше время люди не способны отправиться в паломничество, бросить все и уйти в монастырь ради спасения своей души. Поэтому так важны в нашем духовном образовании книги, тем более таких великих и опытных людей. К тому же разговор со старцем — явление временного действия, а книги, — по сравнению со словами, вечные.

С 1862 по 1891 год — время управления монастырем игумена Исаакия и старчества иеросхимонаха Амвросия, духовное влияние которого распространилось по всей России. Время старчества о. Амвросия совпало с зарождением в России интеллигенции, попавшей под влияние рационалистических и материалистических идей (например, нигилизм). Интеллигенция ставила своей целью достижение справедливости и счастья людей путем изменения политического и социального строя страны. Многие ищущие истину люди скоро разочаровались в этих идеях. Старец Амвросий умел заполнить пустоту в душах этих людей, он мог разбирать самые запутанные состояния человеческой души, мог дать человеку надежду и смысл жить снова. Народ просто тянулся в Оптину. В этой благословенной обители получили творческий импульс самые видные люди русской литературы, политики, духовенства.

В 1877 году приехал Ф.М. Достоевский. Окружающая природа, беседы со старцами и атмосфера любви и гостеприимства, царившие в этой обители, побудили его написать «Братья Карамазовы». Он писал: «Сколь много в монашестве смиренных и кротких, жаждущих уединения и пламенной в тишине молитвы. На сих меньше указывают и даже обходят молчанием вовсе, и сколь подивились бы, если скажу, что от сих кротких и жаждущих уединения выйдет, может быть еще раз спасение земли русской!» Сказал он по-древнему, не очень понятно, но ясно в чем, по его мнению, была надежда русской земли. Также был у старца и известный русский философ Владимир Соловьев, но они не сошлись: их понимание духовных истин было разным, старец не одобрял пути Соловьева, но убедить его не смог. Константин Леонтьев был почитателем старца и много времени проводил в Оптиной ради него. Трижды был там и Толстой. Русский граф както пришел туда в лаптях и с котомкой за плечами. Нам неизвестно, что на это сказал о. Амвросий. Он отнесся к этому скептически — показная внешность без внутреннего содержания не приближает человека к нравственному совершенству.

Последний раз в Оптиной Толстой был с семьей в 1890 году, за год до смерти старца. Оптина благословила и помогла найти верную дорогу архимандриту Леониду (Кавелину), замечательному российскому археографу, начальнику Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, затем настоятелю Новоиерусалимского Воскресенского монастыря и наместнику Троице-Сергиевой Лавры; а также священнику Павлу Флоренскому — великому православному философу и богослову. Многие великие старцы, столпы Православия, основывали женские монастыри: о. Иоанн Кронштадский, о. Варнава, о. Герасим из Тихоновой пустыни. Отец Амвросий подтверждает эту закономерность. Он основал Шамординский Казанский женский монастырь, где и провел последние полтора года своей жизни, укрепляя созданную им обитель и наставляя сестер в монашеском служении. 10 ноября 1891 года старец о. Амвросий, в простонародье ласково называвшийся просто «батюшка Абросим», умер. Тысячи скорбящих людей провожали его тело обратно в Оптину Пустынь, взращенную им обитель добра и любви.

Духовный расцвет Оптиной связан с именами ее великих старцев: прпп. Льва, Макария, Моисея, Антония, Амвросия и их последователей. Дух мира Христова, обретенный через святое старчество, ощущался всеми посетителями обители через ту особую атмосферу сосредоточенности и тишины, которая сразу же охватывала паломников. Перед революцией в Оптиной было около трехсот монахов. Трудно с уверенностью сказать, было ли в России когда-либо за всю ее историю место, где в такой степени общество людей приблизилось к идеалу христианских отношений, несмотря на испытания, скорби, ошибки, и где святое братство имело бы такое обширное освящающее влияние на свой народ. Но к концу XIX — началу XX вв. в Россию стала усиленно проникать западно-европейская культура, и становилось все больше людей, которые совершенно не понимали внутреннюю природу Церкви и монашества. К началу XX века победу в душах людей одержал рационализм, и как следствие этого — атеизм. Октябрьский переворот 1917 года и последующие события лишь показали всю глубину падения человеческой души, оторванной от Бога. Декретом от 23 января 1918 года монастырь был закрыт и разорен, монахи изгнаны, многие из них были арестованы, сосланы, погибли в лагерях. В 1923 году храмы монастыря были официально закрыты, в нем устроена лесопилка, а в скиту — дом отдыха.

Прошли годы. Приближался великий юбилей — тысячелетие Крещения Руси. 17 ноября 1987 года Оптина Пустынь была возвращена Русской Православной Церкви, и 3 июня 1988 года в обители начались богослужения. В 1988 году преподобный Амвросий Оптинский был прославлен в лике святых Поместным Собором Русской Православной Церкви. В конце июля 1996 года были причислены к лику местночтимых святых Оптиной Пустыни остальные тринадцать преподобных оптинских старцев, им установлено общее Соборное празднование 11 (24) октября. В 2000 году они были прославлены Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви для общецерковного почитания.

Преподобный Лев Оптинский
(1768—1841)

Память 11/24 октября

Ж и т и е

Первый оптинский старец Лев (в миру Лев Данилович Наголкин) родился в г. Карачеве Орловской губернии, и в святом крещении наречен был Львом. В молодости он служил приказчиком по торговым делам, много ездил по России, сталкивался с представителями всех классов общества и хорошо освоился с манерами и бытом каждого из них. Этот опыт пригодился ему в годы старчества, когда к нему приходили за духовным советом самые разные люди, знатные и незнатные.

В 1797 году преподобный оставил мир и вступил в число братии Оптиной Пустыни при игумене Авраамии, а через два года перешел в Белобережский (Орловской губернии) монастырь, где в то время настоятелем был иеромонах Василий (Кишкин), подвижник высокой духовной жизни.

В 1801 году послушник Лев был пострижен в мантию с именем Леонид, в том же году 22 декабря рукоположен в иеродиакона, а 24 декабря — в иеромонаха. Живя в монастыре, он проводил дни в трудах и молитве, подавая пример истинного послушания. Однажды, когда о. Леонид только что вернулся с сенокоса, настоятель велел ему петь всенощную. Как был, усталый и голодный, о. Леонид пошел на клирос и вдвоем с братом пропел всю службу.

В 1804 году преподобный становится настоятелем Белобережской пустыни. До этого он недолго жил в Чолнском монастыре, где встретился с учеником молдавского старца Паисия Величковского Феодором и стал его преданным учеником. Старец Феодор научил преподобного Льва, тогда еще Леонида, высшему монашескому деланию — умной молитве. С этого времени они подвизаются вместе. Через четыре года Леонид оставил должность настоятеля и удалился с о. Феодором и о. Клеопой в тихую лесную келью. Но духовные дары подвижников стали привлекать в их уединение богомольцев, а они, стремясь к безмолвию, ушли в один из скитов Валаамского монастыря, в котором прожили шесть лет. Их высокая жизнь и здесь не осталась незамеченной, они вновь ушли, стремясь к безмолвию, на этот раз в Александро-Свирский монастырь. Там Феодор преставился в 1822 году.

В 1829 году о. Леонид вместе с шестью учениками прибыл в Оптину Пустынь и принял постриг в великую схиму с именем Лев. С этого времени он становится основателем и вдохновителем старчества. Преподобный Лев был большого роста, величественный, сохранивший, несмотря на полноту, грацию и плавность в движениях. Его исключительный ум, соединенный с прозорливостью, давал ему возможность видеть людей насквозь. Душа старца была преисполнена великой любви и жалости к человечеству, но действия его иногда были резки и стремительны.

Настоятель прп. Моисей, зная духовную опытность о. Льва, поручил ему окормлять братию и богомольцев. Вскоре в Оптину прибыл и преподобный Макарий. Еще иноком Площанской пустыни он познакомился с преподобным Львом и теперь пришел под его духовное руководство. Он становится ближайшим учеником, сотаинником и помощником во время старчества преподобного Льва. Преподобный Лев обладал многими духовными дарованиями. Был у него и дар исцелений. Приводили к нему многих бесноватых. Одна женщина, когда увидела старца, упала перед ним и закричала страшным голосом: «Вот этот-то седой меня выгонит: был я в Киеве, в Москве, в Воронеже, никто меня не гнал, а теперь-то я выйду!» Когда преподобный прочитал над женщиной молитву и помазал маслом из лампадки, горевшей пред образом Владимирской иконы Богоматери, бес вышел.

Победа над бесами, конечно, была одержана преподобным Львом после победы над своими страстями. Никто не видел его возмущенным от страшного гнева и раздражения, не слышал от него слов нетерпения и ропота. Спокойствие и христианская радость не оставляли его. Преподобный Лев непрестанно творил Иисусову молитву. Внешне пребывая с людьми, внутренне он всегда пребывал с Богом.

Чудеса, совершаемые преподобным, были бесчисленны: толпы обездоленных стекались к нему, окружали его, и преподобный помогал всем, как мог. Иеромонах Леонид (будущий наместник Троице-Сергиевой Лавры) писал, что простой люд говорил ему о старце: «Да он для нас, бедных, неразумных, пуще отца родного. Мы без него, почитай, сироты круглые». Иначе относились к старцу некоторые духовные лица, в том числе калужский епархиальный архиерей преосвященный Николай.

Старчество преподобного Льва продолжалось в Оптиной Пустыни с 1829 года и до его кончины, последовавшей в 1841 годе, т.е. двенадцать лет. Этот промежуток времени старец переживал как почти непрерывное гонение. Когда он прибыл в Оптину Пустынь, игумен Моисей передал ему духовное руководство братией, а сам занялся исключительно хозяйственной частью и ничего не предпринимал без старческого благословения. Так же относился к старцу Льву и брат игумена, скитоначальник Антоний.

Против старца восстал некто о. Вассиан, который себя считал старожилом в монастыре и не признавал старческого руководства. Этот о. Вассиан признавал только внешние подвиги умерщвления плоти. Вассиан стал писать доносы на старца.

С 1835 года гонения усилились: старцу Льву было запрещено носить схиму, т.к. он был пострижен келейно, и строжайше запрещено принимать посетителей. Преподобный относился к этим невзгодам с полным благодушием. Старцу пришлось бы туго если бы не заступничество обоих митрополитов. Митрополит Киевский защитил старца, находясь на чреде в Синоде, а также посетив Оптину Пустынь, где оказывал преподобному в присутствии епархиального архиерея особые знаки уважения. К митрополиту Филарету Московскому обратился письменно старец о. Макарий через епископа Игнатия (Брянчанинова), который в юности был учеником преподобного Льва.

Незадолго до смерти старца вновь возникли гонения на него, а также на монашествующих женских обителей, духовных дочерей Льва. Монахини были изгнаны. Это гонение было основано на невероятном невежестве. Старца называли масоном, а святоотеческие книги, такие как творения аввы Дорофея, данные им монашествующим, — «чернокнижием». Однако перед его кончиной монахини были оправданы. Впоследствии лучшие ученицы преподобного Льва заняли начальственные должности в монастырях.

В июне 1841 года старец посетил Тихонову пустынь, где по его благословению начали строить трапезную. «Не увижу я, видно, вашу новую трапезу,— говорил преподобный Лев, — едва ли до зимы доживу, здесь уже больше не буду». В сентябре 1841 года он начал заметно слабеть, перестал вкушать пищу и ежедневно причащался Святых Христовых Таин. В день кончины преподобного, 11/24 октября 1841 года, в Оптиной служили всенощную в честь памяти Святых Отцов Семи Вселенских Соборов. А сам день праздника встретил преподобный Лев на небесах.

Из духовных наставлений преподобного Льва

В наши дни Бог не посылает подвижникам таких испытаний, как древним, — потому что не могли бы понести, — и не подает древних дарований, чтобы не вознеслись безмерно.

Старец Лев говорил о себе:
Леонид всегда был последний в обители; никогда ни от какого поручения настоятеля не отказывался. В навечерие великих праздников другие, бывало, стремятся в церковь, а Леонида посылают на хутор за сеном для лошадей приезжих гостей, а потом усталого и без ужина посылают на клирос петь, и он безропотно повиновался. Старайся и ты так жить, и тебе Господь явит милость Свою.

Самим Спасителем сказано в св. Евангелии: ...без Мене не можете творит ничесоже (Ин. 15, 5). А потому мы должны внимать сим Христовым словам при всяком начинании. Если призовем Его всещедрую помощь, то все благопоспешно устроится и невидимо благодатию Божиею умиротворится.

Душу спасти — не лапоть сплести.

На вопрос, что такое осуждение, преподобный отвечал: «Ино есть злоречие и оглаголание, но это еще не осуждение. Ино есть соблазн на постыдное дело или слово: когда осуждаешь, тогда ты становишься, якобы, судья ближнего, и хочешь воссесть на престол единого Судии Христа».

Вера потеряна от подозрительности, благоговение от дерзости, а недействие назиданий — от любопытства.

Веруя, что Бог тобою руководствует в лице других, не высокомудрствуй; держись с простотой послушания.

Всякий, имеющий сколько-нибудь живой веры, никогда не усомнится — при Божией помощи нет ничего неудобоисполнимого, а для маловера и пылинка кажется город.

Желай, и Бог всемогущий даст тебе по сердцу твоему, ибо начало добродетелей и источник — есть расположение, желание делания добра о Господе.

Старайся более внимать себе, а не разбирать дела, поступки и обращение к тебе других, если же ты не видишь в них любви, то это потому, что ты сам в себе любви не имеешь.

Где смирение, там и простота, а сия Божия отрасль не испытывает судеб Божиих.

Бог не презирает молитвы, но желания их иногда не исполняет единственно для того, чтобы по Божественному Своему намерению устроить все лучше. Что бы было, если бы Бог-Всеведец, совершенно исполнял наши желания? Я думаю, хотя не утверждаю, что все бы земнородные погибли.

Высокомерие при добродетелях богопротивно.

Ответы старца Льва на вопросы отца Павла Тамбовцева

1. Каким образом поступать, когда я, находясь в кругу братии, не могу воздержаться от слов, и когда говорю, то кого_либо обижаю словами?

— Должно помнить произносимый святой Церковью к Богу глас сей: «Положи, Господи, хранение устом моим и дверь ограждения о устнах моих».

Притом надобно воображать, что те, которые говорят, делают сие в разуме духовном. Они сего достойны, а ты считай себя недостойным разговора с ними, и когда спросят тебя, отвечай с благоговением.

Когда же увлечешься сему противным, кайся и старайся неотложно исправиться. Должно еще вести себя так, чтобы братия не заметили в тебе твоей отличности в исправлении.

2. Как поступать, когда я вижу в других вольное выражение мыслей и соблазняюсь; равно как и в тебе, отче, иногда, не видя старческой кротости в обращении с другими, также оскорбляюсь?

— Это тебе кажется так от невнимательности и нерассуждения твоего. Не должно никого осуждать, ибо ты не знаешь, с какою целью сие делают и с какою целью с кем-либо я поступаю. Таковыми поступками скорее обнаруживается внутренний людской характер, и для дышащих презорством это нужно. Итак, ты несправедлив. Старайся более внимать себе, не разбирать дела, обращение и поступки других. Ты пришел в училище самоотвержения — исполнять повеленное тебе, но не иметь права судить, где, когда и как с кем поступать.

3. Я не вижу в братии любви и для исследования какого-либо предмета из Священного Писания не нахожу собеседников.

— Не может быть, чтобы у них не было любви; так должно думать и по справедливости заключать. Если же ты не видишь в них любви, то это потому, что ты сам в себе любви не имеешь. Покажи прежде сам истинные черты любви и тогда увидишь, что любовь у них обитает и к тебе хранится обильно. Притом мы имеем заповедь Божию любить чистосердечно ближних, а искать от них любви, о том нигде не сказано. А что они не могут, или лучше сказать, не дерзают беседовать с тобою от Писания, то ты не должен искать сего с ревностью. Где смирение у них, там и простота, а сия Божественная отрасль не испытывает судеб Божиих; она только верою повинуется и до времени довольствуется только теми понятиями, которые ей открывает вера. Не будет Бог о том послушника испытывать: почему он не богословствовал, но почему не внимал себе. Бог не оставит их относительно спасения. Если Ему благоугодно будет, то и откроет им тайны Своего смотрения. А разум, просвещенный светом Божиим по мере веры, выше всякого учения, ибо естественно, разум изобрел учение, а не учение разум.

4. Почему в течение пятилетнего жительства в пустынной здешней обители, стараясь сколько-нибудь о собственном назидании, я чувствую, напротив, что действительно сделался хуже, о чем свидетельствуют неосмотрительные мои поступки, хладность сердца и недостаток великодушия?

— Весьма редкие в столь короткое время возлетали крылами веры и добродетелей на духовное небо, ощущали в себе нелестные залоги упований, обручение будущей славы. Весьма немногие, после непродолжительных трудов, ощущали таинственно утешительную награду или цветы искренней деятельности о Господе, обещающие собрание плодов в вышнем вертограде Иисуса Христа. А иные и во всю жизнь свою на земле не ощущали того и не ощутят, по смотрению небесного Покровителя-Бога, Который всегда лучше о нас промышляет. Ибо мы, как бы младенцы в рассуждении судеб Мироправителя, нередко у Него просим таких орудий, кои по достоинству своему и силе спасительны, но по нашему неискусству могут быть употреблены нами в совершенный вред; почему любвеобильный Отец Светов скрывает от некоторых благочестивых дары, которые одним спасительны, а других приближают к погибели. Что бы было, если бы БогВсеведец совершенно исполнял все наши желания? — Я думаю, хотя и не утверждаю, что все бы земнородные погибли. Бог хотя и не презирает молитвы избраннейших Своих, но желаний их иногда не исполняет, и единственно для того, чтобы по Божественному Своему намерению устроить все лучше.

При сем можно заметить, что живущие без внимания к самим себе никогда не удостоятся посещения благодати; а если по единственной благости Божией и удостаиваются, то уже пред кончиною. Но видеть себя вне преспеяния не есть еще совершенное непреспеяние. Таковые чувства могут насаждать в сердце искреннее смирение. А когда ты подлинно имеешь сознание, что лишен плодов духовных, то старайся неослабно усиливать стремление к Богу. Когда мы находим себя лишенными добродетелей, и потому не имеем о себе мнения, то сие самое может привлекать Божественное призрение, которое укрепит нас надеждою против смертного духа отчаяния. Когда мы не успели в добродетелях, то нет ближайшего средства ко спасению, как смиренномудрие. Высокомерие и при добродетелях богопротивно: но кроткая мысль пред Богом забвенна не будет.

5. Отчего это возникло, что я к советам Вашим потерял веру и благоговение, что назидания Ваши перестали действовать на мое сердце и что все кажется для исполнения неудобным?

— Вера потеряна от подозрительности, благоговение — от дерзости, а недействие назиданий на сердце бывает оттого, что ты слушаешь с некоторым любопытством, считаешь, что я делаю сильные переходы от предмета к предмету, и что решаю твои вопросы простыми выражениями. Оставь любопытство; храни умеренность в дерзновении; веруй, что Бог тобою руководствует в лице других; не высокомудрствуй; держись с простотою послушания, и будешь тогда ощущать совсем другое в душе твоей. Если же ты благоразумной простоты не имеешь, приобретай оную не доверием к себе, а памятью твоего намерения, за чем пришел в обитель, вспоминай тот жар, те расположения души, которые ты ощущал в самом начале посещения твоего сердца Богом, священную измену десницы Вышнего. Для истинного послушника, при Божией помощи, нет ничего неудобоисполнимого. Истинное самоотвержение всегда будет чувствовать спасительное иго легким. Если искушения не превышают даров Божиих, то желающий спастись все может силою имени всех укрепляющего Господа Иисуса. И это столь священная истина, что всякий, имеющий сколько-нибудь живой веры, никогда не усомнится. Для маловерия и пылинка кажется горою, равно как для верующего переставлять горы искушения весьма удобно и легко.

6. Каким образом поступать тогда, когда бываю в кругу первейших обители нашей старцев, которые иногда между собою в разговорах помещают такие происшествия, что, слыша оные, трудно одержать победу над смехом?

— О словах их должно думать так: я не понимаю, по скудоумию моему, на какой конец они говорят это; а не зная их цели, не должно смеяться. Если же нечаянно и невольно усмехнешься, обвиняй самого себя, помня истинные свидетельства св. отец, что ничто так не разрывает цепь добродетелей и любви евангельской, как смех и смехотворство. Как обращение скверных мыслей во внутренних чувствах лишает присутствия благодати, так упражнение в смехе и склонность к нему удаляет Ангела Хранителя; добродетели бывают тщетными, будучи сопряжены каждая с душевными какими-либо пороками, и ограда преспеяния разрушается. И Спаситель мира назначил вечную горесть углубляющимся в смехотворения: горе вам, смеющиеся ныне (Лк. 5, 25).

7. Как избавиться от необыкновенно сильных ощущений сладострастия не только в собрании с женским полом, но и при одном воображении о нем?

— При виде их должно хранить ум и чувства, особенно ничего не говорить без осмотрительности, стараясь скорее удалиться, а при воображении удерживать мысли. Полезно воздержание, а еще вернее — благоразумная умеренность. Но первее всего должно умолять Господа Всемогущего об избавлении от нападений лютейшей сей страсти, ибо человек сам собою никогда ее не искоренит. Но, при нашем произволении, Бог Премилосердый утишает порывы сего пламени.

8. Когда мой ум насильно влекут за собою помыслы сладострастия, как избавиться от нападения их?

— Пойди умом твоим во ад, и чрез зерцало Священного Писания посмотри на плотоугодников. Ужели и ты пожелаешь за временную греха сладость вечной погибели? Помни, что ты смертный. Смиренно проси Бога, яко Победителя страстей, да отразит мысленные оные стрелы плоти, — сего врага, неукротимо бунтующего против закона ума и духа; ибо без Вышнего сделать блага не можем ни малейшего.

9. Какое средство употреблять против помыслов, сильно влекущих меня к осуждению ближнего и особенно того, который меня чувствительно оскорбляет, которого поступки кажутся несообразными званию о Христе и дерзкими, и который также очевидно других братий оскорбляет, на что взирая и приемля участие в их неудовольствии, более раздражаюсь, не в состоянии быть мирным; а не быть покойным в духе — значит носить душевредную тяжесть?

— При появлении помыслов, побуждающих тебя к осуждению ближнего за нанесенную им тебе обиду, когда рассвирепевшая буря мысли устремится ко взаимному отмщению, сообрази состояние скорби твоей с бывшим состоянием скорби Спасителя мира. Сей великого совета Ангел, Сын Божий, будучи без греха, терпел великодушно величайшие скорби. Не тем ли более должны терпеть горестные случаи мы, люди грешные, достойные наказания? Мы должны также более и обвинять себя. В сем случае оружием самоосуждения мы будем сражаться с возмутителем духа нашего, невидимым филистимлянином, окрадывающим богообразный кивот души нашей. Того, напротив, который наносит нам оскорбления, мы должны почитать благодетелем нашим: он не другое что, как орудие, коим Бог устраивает наше спасение.

Таким образом, мы будем почитать обижающих нас благодетелями. И когда начнем приучать себя к самообвинению, тогда неприметно успеем во внутреннем обвинении (себя), тогда сердце наше, с помощью Вышнего, может сделаться в духовном смысле мягким, кротким. Человек сделается вместилищем благодати и мира духовного. Тогда душа почувствует такой мир, которого мы в состоянии горести ощущать или, лучше сказать, вкушать не можем. Сейто мир будет просвещать разум подвижника. Заря кротости духовной прострет свои лучи на ум, слово, умное чувство. Тогда он удобнее может отразить зло, покорить и посвятить сердце всему тому, что только спасительно. Неудовольствия будут уже казаться радостными и приятными.

10. Когда никакая святая мысль и представление не действуют на сердце раздраженное или предавшееся нечувствию, что должно делать, дабы умягчить себя?

— Должно уединяться, принудить себя к молитве, к излиянию души пред Богом. Когда несколько ослабеют волны нечувствия, тогда изыскивай причину такой хладности. Если возникло от какой-либо страсти, удали оную от себя. А когда сие столь горестное ожесточение водворилось от непроницаемых причин, то более проси Вездесущего, да отразит благодатью Своей все причины неверия, злые порождения нечувствия.

11. Каким образом согревается охладевшая душа?

— Словом Божиим, молитвою, смиренным благодарным чувствованием сердца к Богу во всех изменениях, не только наружного состояния, но и внутреннего.

12. Ощущая в себе не только склонность, но и самые действия тщеславия, и желая от оного избавиться, каким образом можно успеть в том?

— Если ты будешь продолжать послушание с откровенностью, если не будешь ни в чем настоятельно склонять старших к соглашению с твоей волей, и выискивать их благоволение к себе, если совершенно повергнешь свое ничтожество пред Богом, то всемогущею благодатью Его можешь со временем избавиться от тщеславия. Сия страсть от юности до преклонных лет и до самого гроба нередко простирается. Она не только страстных, преуспевающих, но иногда и совершенных преследует; почему и требует немалой осмотрительности. Бесстрастный Творец лишь может искоренить ее. О! сколь трудно избегнуть сего яда, убивающего плоды и самых зрелых добродетелей.

13. Когда я читаю книги Священного Писания, то назидательные изречения отмечаю. Должно ли так делать и полезно ли?

— Старец мой, которому, с помощью Всемогущего, повиновался я более двадцати лет, мне это запрещал. Назначенные тобою заметки неприметным образом раждают в сердце следы высокоумия, черты пагубнейшей гордости. Это познано из опыта. Когда Бог мира озарит истинным светом память твою, тогда и без замечаний будешь помнить, где о чем писано и на какой конец. Разум, просвещенный благодатью, укажет тебе в Священном Писании все, что нужно для твоего спасения. Ибо Писание, хотя вообще дано нам от Бога, как бы некоторое руководство к преспеянию, однако имеет свои разделения. Например: что особенно относится к властям, что к подчиненным, что к преклонным летам, что к среднему и малому возрастам, что к инокам, мирским лицам, супругам, девам и прочее. Но ты читай книги просто: проси Всемогущего, чтобы Он начертал волю Свою святую в душе твоей. А когда ты оную исполнишь, тогда будешь богомудр и остропамятен о Господе.

14. Видя новоначального брата в некоторых поступках неосмотрительным или делающим что-либо неблагопристойно, должно ли поправлять его?

— Если ты обязан более внимать себе, если ты не имеешь на то благословения от начальника и признаешь себя подверженным страстям, то не входи никак в те предметы и случаи, кои до тебя не касаются. Молчи. Всяк своему Господеви стоит или падает. Старайся всемерно сам не быть соблазнителем ближних. Врачу, исцелися сам!

15. На субботу должно ли исполнять келейное правило?

— Должно, исключая праздников и тех дней, в которые бывают бдения. Поклоны должны быть поясные.

16. Если я, по случаю отлучки или какого послушания, не могу иметь другого времени для келейного правила, как самое позднее, как поступать?

— Если ты, быв в отлучке, изнемог, то успокойся; правило оставь, смиряясь и не смущаясь о том. А когда послушание будет умеренное, постарайся совершить твое правило и получишь от того немалую пользу. Так, однако же, делай до десяти часов. А когда сие время протечет, то, прочитав со вниманием вечерние молитвы, успокойся, творя молитву Иисусову, доколе уснешь, дабы готовее быть к утрени и к продолжению послушания на следующий день, если угодно будет Богу благополучно тебя восставить. Но это должно относиться только к послушникам.

17. Я весьма желаю исправить себя, но все увлекаюсь стремлением страстей. Что должно делать для преодоления их?

— Желай, и Бог Всемогущий даст тебе по сердцу твоему; ибо начало добродетелей и источник есть расположение, желание добра о Господе. Страсти победить сам собою человек не может. Это дело десницы Вышнего, действие силы Божеской. С нашей стороны должно только непосредственно хранить данное нам от Бога святое произволение, и по оному прилагать старание достигнуть в сторону бесстрастия. И Вышний, без сомнения, совершит подвиг желающего. Итак, если желаешь воскреснуть от гроба страстей, то имей о том всегда внимательную мысль, попечение, неуклонную деятельность, ревность. Уповай на Бога, могущего показать силу Свою в немощах наших благодатью Своею, и спасешься.

18. Каким образом избавиться от рассеяния мыслей и в самой молитве?

— Молясь устами, молись и умом, то есть заключай ум в силу слов молитвы. Если увлечешься размышлением о каком-либо предмете, то, ощутив свою неосмотрительность в том, углуби свое внимание в молитву. Всегда поступай так и ощутишь пользу. Постоянство ума привлекает особенные действия благодати.

19. Сильно одолевает меня леность. Как избавиться от нее?

— Если ты нерешительно будешь сражаться с леностью, то никогда не победишь оной. А коль скоро восстанешь против нее с твердым намерением, хотя не без внутренней болезни, то с помощью Божиею можешь одержать победу. Отражать, хотя и быть гониму, есть знак верного и доброго воина; но обращать всегда хребет прилично одному ленивому оруженосцу. Человек до гроба должен наблюдать за собою относительно сего порока, дабы не услышать в последний день ужаснейшего определения Сердцеведца: ...лукавый рабе и ленивый!

В Писании сказано: «побеждающему», а не победившему, потому что мы без помощи Вышнего не можем одолеть врага совершенно, не можем никогда приобрести над ним никакого перевеса. Только побеждающему дается венец, и только тому, кто выходит на борьбу с твердым намерением вести брань до последнего издыхания и никогда не оставляет оружия в минуту самых ужасных опасностей, будучи даже в невольном плене, не предает сердца своего врагу. Таковой, хотя и бывает иногда разбит, никогда не послабляет своего священного рвения, жертвует собою неуклонно с духом надежды; и потому успевает, и за одно свое намерение венчается, как храбрый и достойный небесных почестей.

20. Как избавиться от угнетения духа уныния?

— Вероятно, ты увлекаешься к нему собственною волею. Если оставишь самораспоряжение, и будешь начинать всякое дело с благословением Божиим, то с благословением пожнешь мир душевный и прочие плоды Святого Духа. Если оставишь совершенно свою волю, то никогда не будешь ощущать тягостного мрака уныния. Свирепейшие волны страстей утихнут. На их месте возникнут: ясность мыслей, тишина помыслов, кротость духа, нелестный мир, которые приосенят тебя и водворятся в душе твоей. Если ты сохранишь непрерывное внимание и самонаблюдение, то уподобишься мудрым девам и внидешь в чертог бессмертного Жениха. Жених грядет в полуночи. Блюди же, да не отягчишь сердце свое унынием. Даждь славу Господеви Богу твоему, прежде даже не смеркнется. Гряди во имя Господне путем самоотвержения, если желаешь истинно спастись. Уныние преследует всех; даже в великих людях уничтожает спасительные плоды трезвения. Но в простом и истинном послушнике оно не должно иметь места. Кто себя отвергся с упованием на Бога, о чем когда будет унывать! В таковом врагу оскудеша оружия в конец.

21. Услышал я о представлении к монашеству некоторых братий, особенно тех, кои вступили в сию обитель после меня. Я, равно желая принять ангельский образ, и не имея на сие благословения начальника, весьма о том беспокоюсь и сетую, не достигая цели. Каким образом водворить в себе потерянное чрез то спокойствие духа?

— Во-первых, ты должен смиренно и без дальнего рассуждения покориться воле Божией. Решение начальника есть воля Правителя всяческих. Посему, кто не повинуется начальнику, тот не повинуется воле Божией, всем управляющей. А кто не повинуется хотению Божескому, тот горестно подвергает себя удалению благодати, тлетворной печали духа, нестроению, бедствию и всем безрассудным предприятиям. Те, которые прежде тебя представлены к монашеству, вероятно, и должны почитаться достойнее. Желая получить внешний образ ангельского обручения, потщись прежде сделаться внутренним Ангелом. Без внутреннего монашества одно наружное не спасет тебя. По намерению твоему и званию подражай по силе жительству древних святых отцов и веруй, что всеми нами управляет Всемогущий Бог. Начальника почитай исполнителем святой и прозорливой воли Его, ибо он таинственно носит образ Иисуса Христа. Так веруя, конечно, не будешь безрассудно приступать к начальнику. Да и смеем ли мы на Господа Иисуса Христа иметь возмущенный дух, когда и с ненавидящими мира мы обязаны быть мирными, кроткими, благопокорливыми? Но о сем я более говорить не стану. Если Бог взирает на сердце и произволение, и призирает на дела каждого, если Он видит все будущие действия наши и самую кончину жизни, то должно ли сомневаться, что Он, яко Всеблагий, устраивает о нас все лучше? Бог только восхощет, естество уже и теряет свой порядок: ибо благодать Его сама собою есть, без сомнения, превыше всякой мудрости и сил мира сего. Что Бог предположил, того никакой совет человеческий разрушить не может. Конечно, Богу неугодно, чтоб ты был воспринят в ангельский чин. Если ты соделаешься Его достойным, то будь уверен, что или пред кончиною удостоишься оного, или, по разрешении от тела, от Ангелов будешь представлен ко Господу в чине иноческом. Это истинно. И если ты имеешь в душе сколько-нибудь веры, превышающей разум, то сможешь сие принять. Но если ты такой веры не имеешь, потщися веровать и со святым апостолом Петром взывай: Господи, приложи ми веру.

Бог зрит на произволение. Возьми в пример блаженную Таисию, которая, бывши непотребною женщиною, мгновенно, посредством одного решительного самоотвержения сделалась совершенною инокинею. Когда она возымела произволение быть единственно рабою Бога и с непоколебимостью предала сердце свое водительству Иисуса Христа, и когда в такой решительности постигла ее на пути чувственная смерть, тогда спутник ее, преподобный Иоанн, обративший ее помощью Вышнего от стезей разврата на спасительный путь покаяния, к величайшему удивлению увидел чистою душою, как Ангелы восхитили в неприступный свет примиренную с Богом душу Таисии. Она еще не достигла пустыни, не знала, в чем состоит жизнь иноческая, не была облечена в вожделенный ею образ оной, но посредством обращения к Богу и презрения самой себя, мгновенно удостоилась премилосердного суда Господня и переселения в нерукотворные Божии обители. Не совершенною ли она посему сделалась инокинею? Тайной воле всевысочайшего милосердия угодно было прекратить дни ее в минуту решительного произволения: и вот один благой помысел ее венчается наравне с самым делом. Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит. Если ты желаешь иметь на сие еще яснейшее доказательство, то посмотри очами смирения и веры на того послушника, который, за благое произволение и достойную жизнь, тотчас по погребении облечен был Ангелами в схиму, что мы видим в истории печорских святых отцов. Но увы тому схимнику, с которого суд Божий определил снять внешний образ, в доказательство внутреннего его бесплодия!

Если и ты облечешь себя о Христе во образ внутреннего инока, то не беспокойся много о внешнем образе, хотя и непогрешительно желать сего. Сердцеведец, всегда лучшее о нас строящий, по мере твоей веры и дел, Ему угодных, устроит о тебе. Вспомни о преподобном Пимене многоболезненом. Множество окажется монахов единственно по произволению, хотя они в здешнем мире не могли, по судьбам Мироправителя, быть постриженными от рук смертных. Преподобная Пелагия лишь только получила просвещение, познала истинную веру, как пожелала принести плоды, достойные покаяния. Крепостью неописанных подвигов сделалась она преподобною, хотя и не была облечена в мантию от человеков. Мантия означает тесноту, обещание вольной нищеты, чистоты, послушания и смирения монашеского жития; но мантия внутреннего облачения, предопределенная от Вышнего в награду вечную на небесах, есть священнейшее возложение одежды Святого Духа.

22. Должно ли верить снам, которые (по-видимому) живо представляют будущность?

— Не должно, хотя бы они в своем роде и действительно были, ибо чрез вероятие снов многие прельстились. Любомудрый старец Феостирикт, сочинивший Параклис Пресвятой Богородице, вверившись снам, наконец так прельстился, что погиб. Посему тот весьма искусен, кто не верит и живейшим представлениям.