На днях вышла многообещающая книга Максима Солохина "Сказка для старших" - "Лепте" удалось взять эксклюзивное интервью у автора, который рассказал о нелегком писательском труде…

- Максим, скажите, это ваша первая публикация?

- Да, первая, и совершенно для меня неожиданная.

- Что натолкнуло вас на создание этой книги?

- Мои дети. Как ни странно, это книга - для детей. Для МОИХ детей и для детей моих знакомых. В конце концов, вообще для церковных детей. Беда в том, что она получилась недетская, очень недетская. Но это не моя личная беда. Детство - это время, когда принимаются самые важные, самые глобальные решения. Когда совершается выбор судьбы. Но как раз в эту эпоху жизни человек меньше всего осознает последствия своих решений. Как хочется предупредить, предостеречь от ошибок - но у ребенка не хватает ума и опыта воспринять это. Но и со взрослыми происходит то же самое: мы пожинаем плоды своей жизни тогда, когда жизнь завершилась. Мы все дети у Бога, нам всем не хватает разума.

- Как вы считаете, на какого читателя рассчитано ваше произведение?

- На очень взрослого и очень зрелого. Но ТАКАЯ зрелость бывает и в детстве. Некоторые взрослеют очень рано. Я ищу читателя, который способен отличить правду от правдоподобия. Учение моего Волшебника очень похоже на правду. Но это неправда. До этого надо дорасти.

- Вы считаете, сегодня есть потребность в подобной литературе?

- Если бы не было Кастанеды, Пелевина и Баха, если бы не было Гарри Поттера и Коэльо, то я бы нашел в себе силы молчать. Но мне дано было увидеть, пережить на своей шкуре правду и неправду магии. Не только неправду, но и правду. Если люди покупают и читают эти книги, значит, есть нужда говорить с ними на языке мистики. Православие может говорить на языке мистики. И мистика Православия гораздо глубже и - не побоюсь сказать - гораздо страшнее мистики Кастанеды, не говоря о прочих. Серьезно прикоснувшись к Православию, понимаешь, что неправославный мистицизм - это игрушки для взрослых (а теперь и для детей!). Есть, конечно, есть потребность в подобной литературе. Ведь читать Григория Паламу, да и Игнатия Брянчанинова способны далеко не все.

- Расскажите что-нибудь о своей книге.

- Я хотел назвать ее "приключения духа". Но это легкомысленно. Это история о том, как молитва Иисусова вторглась в судьбу мальчика и властно утвердилась в ней. Это история о том, как мальчишка попадает между несколькими трущимися друг о друга айсбергами, каждый из которых является, по сути, целой вселенной. Целой планетой. Это попытка показать, как Богословие связано с уличной дракой, а магия - с Иисусовой молитвой. Потому что в жизни все связано со всем, и все более или менее глубокое претендует на абсолютность, способно поглотить жизнь человека без остатка. Как устоять перед соблазном принять первое попавшееся Невыразимое и Непостижимое - за Бога? Как совместить "ударили по правой щеке - подставь левую" с умением нанести удар? Что главное в этой книге? Имя Господне, имя Господне! В нем сила, сокрушающая все. Весь этот текст - это только обрамление Имени Бога Вышнего. Я старался, чтобы это обрамление было красивым и интересным - но только не ценой искажения Главного. Я старался, чтобы этот текст был в богословском отношении строго православным. А в отношении читателя - по возможности занимательным.