Приходят в Иерихон. И когда выходил Он из Иерихона с учениками Своими и множеством народа, Вартимей, сын Тимеев, слепой сидел у дороги, прося милостыни. Услышав, что это Иисус Назорей, он начал кричать и говорить: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня. Многие заставляли его молчать; но он еще более стал кричать: Сын Давидов! помилуй меня. Иисус остановился и велел его позвать. Зовут слепого и говорят ему: не бойся, вставай, зовет тебя. Он сбросил с себя верхнюю одежду, встал и пришел к Иисусу. Отвечая ему, Иисус спросил: чего ты хочешь от Меня? Слепой сказал Ему: Учитель! чтобы мне прозреть. Иисус сказал ему: иди, вера твоя спасла тебя. И он тотчас прозрел и пошел за Иисусом по дороге.

Матфей говорит о двух слепцах: и может быть, два были исцелены; но, вероятно, один из них более обратил на себя внимания, тот, о котором упоминает теперь Марк. Но посмотри, как народ чтит Иисуса: даже запрещает слепому кричать, как если бы тут проходил какой-нибудь царь. А спрашивает Иисус слепого для того, чтобы не сказали, будто Он дает не то, чего слепой хотел. И благорассудна была душа слепого: ибо по исцелении он не оставил Иисуса, но последовал за Ним.

А иносказательно можно разуметь это так: Иерихон означает низменное место (мир); слепой, сидящий здесь, есть образ человеческого естества, которое некогда усыновлено было Богу, превыше всякой почести земной; оно и взывало ко Христу, проходящему чрез Иерихон, т.е. мир сей. А Христос помиловал его и спас по вере его, когда оно совлекло с себя ветхую одежду греха. По получении же спасения оно последовало за Ним (Христом), исполняя заповеди на своем пути, т.е. в жизни сей. Ибо только в сей жизни можно последовать Христу: а после нее уже затворяются двери спасения и уже не будет времени к исполнению заповедей Божиих.

Блж. Феофилакт Болгарский. Толкование на Евангелие от Марка.

Евангелист Марк упоминает только об одном слепце, а Матфей — о двух. Может быть, Марк упомянул только о том из двух, который был более известен в христианской Церкви. Он поэтому, вероятно, называет его и по имени — Вартимеем. Можно полагать, что это имя составилось из двух слов: еврейского «Вар», что значит «сын», и греческого «Тимей» — сокращения имени Тимофея. Сам же ев. Марк переводит это имя как обозначающее «сына Тимея».

Он сбросил с себя верхнюю одежду. Верхняя одежда, довольно широкий плащ, мешал слепому бежать ко Христу. Раввуни. Слепой употребляет такое выражение, которое в древнееврейской литературе имело особо высокий смысл и прилагалось почти всегда только к Богу.

А.П. Лопухин. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Священного Писания Ветхого и Нового Заветов. Введение в Евангелие от Марка.

И вошел Иисус в Иерусалим и в храм; и, осмотрев все, как время уже было позднее, вышел в Вифанию с двенадцатью. На другой день, когда они вышли из Вифании, Он взалкал; и, увидев издалека смоковницу, покрытую листьями, пошел, не найдет ли чего на ней; но, придя к ней, ничего не нашел, кроме листьев, ибо еще не время было собирания смокв. И сказал ей Иисус: отныне да не вкушает никто от тебя плода вовек! И слышали то ученики Его. Пришли в Иерусалим. Иисус, войдя в храм, начал выгонять продающих и покупающих в храме; и столы меновщиков и скамьи продающих голубей опрокинул; и не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь. И учил их, говоря: не написано ли: дом Мой домом молитвы наречется для всех народов? а вы сделали его вертепом разбойников. Услышали это книжники и первосвященники, и искали, как бы погубить Его, ибо боялись Его, потому что весь народ удивлялся учению Его. Когда же стало поздно, Он вышел вон из города. Поутру, проходя мимо, увидели, что смоковница засохла до корня. И, вспомнив, Петр говорит Ему: Равви! посмотри, смоковница, которую Ты проклял, засохла. Иисус, отвечая, говорит им: имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, — будет ему, что ни скажет.

Иисус вошел в храм и скоро опять вышел из него, показывая чрез это, что Он уже оставляет его на запустение и расхищение. Он уходит в Вифанию, что значит «Дом послушания»: ибо, оставляя непокорных и жестокосердых, идет (теперь) с учениками к послушным Ему. Но рассмотрим и повествование о смоковнице: ибо здесь является по-видимому нечто странное и жестокое. Во-первых, Иисус взалкал рано; во-вторых, Он требует плода, когда еще не наступило время для смокв; а еще и то, что наказывает бесчувственное дерево. Ибо в том, что Он здесь говорит и делает, было особенное смотрение. Доселе часто Иисус творил чудеса, но только на благодеяние людям. Но ученики еще не видели, что Он сделал кому-либо зло. Теперь, дабы показать ученикам, что Он может и казнить, и что, ежели захочет, может в один час погубить намеревающихся распять Его, Он являет Свою силу над бесчувственным деревом. И чудо было поистине велико тем, что дерево, столько сочное, иссохло вдруг: ибо смоковница сочнее почти всех дерев. А что Он алчет рано утром, это Он попустил плоти Своей по особенному смотрению: и плода преждевременно ищет на смоковнице с тою целью, чтобы, как я выше сказал, показать ученикам, что Он может и наказывать.

А смоковница эта была вместе и образом синагоги иудейской, которая имела только листья, т.е. закон, доставлявший одну тень: а плода они вовсе не имели. Но Иисус взалкал их спасения: Он говорит: «Мое брашно есть, да сотворю волю Отца Моего». А эта воля Божия состоит в том, чтобы обращать согрешающих. Поелику же синагога не имела плода, то она проклята и иссохла, не имея более у себя ни пророков, ни учителей.

Блж. Феофилакт Болгарский. Толкование на Евангелие от Марка.

Ибо еще не время было собирания смокв. Это замечание ев. Марка имеет, несомненно, отношение только к ближайшему предложению: «ничего не нашел». Он объясняет, почему Господь не нашел на смоковнице плодов: не наступило еще лето, когда поспевают плоды. Но в таком случае, почему же Господь проклял дерево? Нет сомнения, что все это происшествие имело символический смысл. Господь знал, что плодов на дереве нет, но эта смоковница, против естественного порядка (в начале апреля, когда Господь проходил мимо смоковницы, на ней — и вообще на смоковницах — не бывает еще листвы), была украшена листьями. Вот это обстоятельство и подало повод Господу дать вразумление ученикам о подобном же обмане, какой представлял из себя тогдашний Иерусалим и величественное храмовое богослужение, которое только что накануне было предметом внимательного наблюдения Господа. Иерусалим и храм — как бы хочет сказать евангелист — не принесли желанных Христу добрых плодов: для этого еще не наступило время. Со временем и иудейство должно было принести плод веры. Теперь же ему предстояло испить чашу гнева Божия и подвергнуться грозному проклятию Божию (ср.: Мф. 23, 28).

И ученики слышали, т.е. вникали в смысл слов Христовых, который не мог быть для них непонятен после притчи о смоковнице, под которою Господь еще раньше изобразил им печальную судьбу иудейства (см.: Лк. 13, 6–9).

По ев. Марку, изгнание из храма торгующих Господь совершил в понедельник, а не в воскресенье, как выходит по ев. Матфею (и Луке). Можно думать, что ев. Марк здесь нарушил хронологический порядок событий для того, чтобы резче отделить самое вхождение в Иерусалим, как событие чрезвычайной важности. По крайней мере, свидетельство двух других синоптиков должно быть признано более точным, чем одного Марка.

И не позволял, чтобы кто пронес... Чтобы сократить путь, могли носить разные вещи через притвор, что было осуждаемо издревле еврейскими раввинами.

И учил их. Один ев. Марк делает это замечание, конечно, желая показать, что Господь, являясь строгим судьею иудеев, в тоже время не прекращал вразумлять их, по Своей великой любви к ним. О первосвященниках и книжниках — врагах Христа (ср.: Мф. 21, 15) ев. Марк замечает, что они боялись Христа, потому что весь народ удивлялся Его учению. Этим евангелист дает понять, что враги Христа удерживаемы были в своих враждебных и злобных замыслах только тем благоговением, с каким слушал народ Христа.

Когда же стало поздно... Правильнее перевести: «когда же наступал вечер, Господь оставлял — по обычаю Своему — город».

Ев. Марк передает боле обширную речь Христа, чем та, которая имеется в Евангелии от Матфея. — Веру Божию — т.е. веру в Бога как Всемогущего, Который может сделать все, чего бы ни попросили ученики Христа. Дело здесь идет, может быть, о той чудодейственной вере, которая подавалась во времена апостолов некоторым христианам как особый дар Св. Духа (ср.: 1 Кор. 13, 2). Указанием на такую веру Господь утешает Своих учеников в виду ожидающих их трудностей при проповедовании Евангелия.

А.П. Лопухин. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Священного Писания Ветхого и Нового Заветов. Введение в Евангелие от Марка.

Сказал Господь Своим ученикам: имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, — будет ему, что ни скажет. Потому говорю вам: все, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, — и будет вам. И когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши. Если же не прощаете, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших.

Молитва — это уход к Богу... уход в Его Царство и стихию Бога... И если хочешь, чтобы молитва была действительной, то глубже, полней входи в эту стихию.

Полнота и глубина ухода в Царство Бога достигается совершенным отрывом души от земного и безраздельным устремлением ее через веру-силу в мир Бога как живой и реальный (ср.: ст. 23). Тогда душа переключится в мир Духа, и тогда начинают действовать законы Духа, и по этим законам с человеческой душой совершается все то, о чем она просит и чего желает согласно со стихией Духа. Душа как часть Духа, войдя в мир Духа и отдавшись его законам, получает все, решительно все, что лежит в мире Духа, согласно с его законами и что нужно для нее. Это логически неминуемо.

Потому и сказано: верьте, т.е. уходите (ср.: Мк. 8, 33 и след.) в мир Бога, и тогда чего ни будете просить в молитве, раз только просимое будет в природе Духа, вы получите его, потому что вы уже стали причастниками, членами этого мира, и он открыт вам, и его законы и дары распространяются на вас.

И дальше Господь устанавливает показатель возможной успешности твоей молитвы. Так как успешность молитвы определяется степенью твоего ухода в мир Бога, то указывается контролер твоего ухода в Божью стихию. Таким контролером Господь устанавливает прощение тобою всех обид, причиненных тебе другими.

Рассмотри, и ты поймешь, почему прощение грехов против тебя устанавливается Господом как глубокий показатель степени твоего ухода в мир Бога.

Чтобы полнее погрузиться в мир Бога, надо свободней оторваться от себя и от земного мира в себе. А оторваться от себя легче, когда признаешь свою ограниченность, осудишь себя, да не только осудишь, а и отбросишь себя, как никчемное ничтожество. Тогда с легкостью устремишься найти опору жизни в Боге и глубже вольешься в мир Бога.

Но самому человеку невозможно представить оценку собственного самоотрицания. В ограниченном самосознании человека самоотрицание может обернуться в самоуслаждение. Потому Господь устанавливает более объективную оценку самоотрицания, а вместе с ней оценку степени ухода в Божий мир.

Если ты изничтожил себя, изжил свою ограниченность, то ты так же глубоко должен изжить и ограниченность твоих ближних и должен понять, что все их обиды, причиненные тебе, — результат той же человеческой никчемности и ограниченности и, может быть, даже и вызваны-то твоей собственной ограниченностью, и, значит, уже если ты отбрасываешь уродство жизни, то признай его и для других и пойми их грехи, как и свою ограниченность, и кинь их к вороху своей ограниченности, а людей отдели и все им прости. Признай, что они такие же жалкие и слабые, как и ты сам... и как себя ты пожалел и бросился к Богу за жизнью, так и их пожалей и вздохни, чтоб и они за тобой побежали.

Вот когда ты простишь, пожалеешь да вздохнешь обо всех, тогда это будет значить, что ты действительно понял бедность этой жизни и действительно способен искать другого богатства и, значит, способен уйти и уходишь в стихию неограниченного, вседовольного, всесовершенного, в стихию Бога.

Вот почему и устанавливается для твоего самопознания такой контролер — прощение других. Способен простить других — и прощаешь — значит, ты правильно все взвесил, правильно все оценил и теперь отвернулся и с легким сердцем ищешь и идешь за бесценным.

А когда такой показатель, как прощение чужих грехов против тебя, налицо, тогда полнота и глубина твоего устремления к Богу обеспечены, для них нет помехи, и тогда обеспечен успех твоей молитвы. И тогда верь, что «все, что ни будешь просить в молитве, получишь и будет тебе».

Еп. Григорий (Лебедев). Толкование на Евангелие от Марка.

Тогда пришел Иисус в Иерусалим. И когда Он ходил в храме, подошли к Нему первосвященники и книжники, и старейшины и говорили Ему: какою властью Ты это делаешь? и кто Тебе дал власть делать это? Иисус сказал им в ответ: спрошу и Я вас об одном, отвечайте Мне; тогда и Я скажу вам, какою властью это делаю. Крещение Иоанново с небес было, или от человеков? отвечайте Мне. Они рассуждали между собою: если скажем: с небес, — то Он скажет: почему же вы не поверили ему? а сказать: от человеков — боялись народа, потому что все полагали, что Иоанн точно был пророк. И сказали в ответ Иисусу: не знаем. Тогда Иисус сказал им в ответ: и Я не скажу вам, какою властью это делаю.

В ярости за то, что Христос изгнал из храма торжников, они приходят к Нему с вопросом: какою властию Он это делает? Они как бы так говорили Ему, с поношением: кто Ты такой, что это делаешь? Разве Ты поставлен учителем? разве в архиерея рукоположен? Говорили же это, стараясь привести Его в затруднение, чтоб уловить Его. Если бы Он сказал: Я творю это Моею властию, то они побили бы Его камнями, как богопротивника: а ежели бы сказал: (творю это) властию Божиею, в таком случае они могли бы отвлечь от Него народ, так как Он признавал Себя за Бога. Но Господь предлагает им вопрос об Иоанне, не без причины и не с какою-либо хитростию. Но поелику Иоанн свидетельствовал о Нем, то Он и спрашивает злодейственных иудеев об Иоанне, дабы они, если признают Иоанна за посланника Божия, принуждены были принять свидетельство Иоанна и о Христе. А как они не могли ничего отвечать: то Он, чтобы еще более уничижить их, говорит; ни Аз глаголю вам. Не сказал: Я не знаю, что отвечать вам, но — ни Аз глаголю, то есть: поелику вы злобствуете, то Я не удостаиваю вас ответа.

Блж. Феофилакт Болгарский. Толкование на Евангелие от Марка.

Сказал Господь такую притчу: некоторый человек насадил виноградник и обнес оградою, и выкопал точило, и построил башню, и, отдав его виноградарям, отлучился. И послал в свое время к виноградарям слугу — принять от виноградарей плодов из виноградника. Они же, схватив его, били, и отослали ни с чем. Опять послал к ним другого слугу; и тому камнями разбили голову и отпустили его с бесчестьем. И опять иного послал: и того убили; и многих других то били, то убивали. Имея же еще одного сына, любезного ему, напоследок послал и его к ним, говоря: постыдятся сына моего. Но виноградари сказали друг другу: это наследник; пойдем, убьем его, и наследство будет наше. И, схватив его, убили и выбросили вон из виноградника. Что же сделает хозяин виноградника? — Придет и предаст смерти виноградарей, и отдаст виноградник другим. Неужели вы не читали сего в Писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла; это от Господа, и есть дивно в очах наших. И старались схватить Его, но побоялись народа, ибо поняли, что о них сказал притчу; и, оставив Его, отошли.

Притча о винограднике — история человеческой души. Некоторый человек, насадивший виноградник, — это наш Небесный Отец, Господь и Бог. <…> И вот, Небесный Отец наш садит во вселенной виноградник жизни. В этом громадном винограднике жизни основной Лозой насажден Сам Божественный Сын... А от этой Лозы идет бесконечное число черенков... Это — человеческие души... <…> От привития к плодоносной Лозе — Христу — на утучненной пажити Церкви, питающей душу благодатными соками, в душе наливаются гроздья жизни... И под Божьим благодатным окормлением душа распускается, как таинственный чарующий сад, с искрящимися, как цветы под солнцем жизни, способностями ума, с ароматными гроздьями бесконечно переливчатого чувства, с упругою волей, как упруга полнокровная сочность его плодов.

<…> Да, истинно, истинно, что человеческая душа по природе есть Божественный сад, лучший виноградник земли. Господь оградил душу оградой Евангельского закона, чтоб ничто чуждое не могло вторгаться в Божественный сад и расхищать его. И водрузил Господь в саде души сторожевую башню — совесть, в которой ходит неподкупный и неусыпный хранитель чистоты, правды и неприкосновенности души... И, наконец, сделав душу хранительницей всех плодов добра и даров благодати, чтоб была она сокровищницей, куда стекаются очистительные токи благодати и где блюдется негибнущий клад жизни (выкопал точило).

Насадил Господь сады души и роздал их людям для возделывания: обладайте, растите плоды, радуйтесь... Только помните, что а) сад души — Божий, и каждый человек только приставник к жизни души, рано или поздно, но неминуемо подлежащий отчету; и что б) возделывание Божьего сада, рост души, плодоношение души и ее счастье — в Боге, ибо тут все — Божья стихия, от Бога насажденная и Богом питающаяся, и вне этой стихии для души только потеря, разложение, неудовлетворенность и страдание.

Господь роздал виноградники души, а Сам отлучился. Это не значит, что раздачей садов жизни кончается Его Промыслительная деятельность и Бог не вмешивается в человеческие жизни... Нет, напротив. Моментом отхода кончается творческая деятельность Господа и начинается Его Промыслительное попечение о душе, идущее как бы извне.

А отход Господа означает, что человек, получивший сад жизни, уже сам взращивает его, сам творит спасение души. Ведь не развешивать же Господу по ветвям готовые плоды? Если бы Господь Сам вкладывал в человеческую душу плоды спасения, то спасение души совершалось бы автоматически, в нем не участвовала бы свободная человеческая воля и свободный труд человека, и оно потеряло бы всякий смысл, обратившись в произвольный (фантастический) процесс со стороны Бога.

Итак, Бог издали надзирает за жизнями, готовый во всякий момент оказать спасительную помощь, и предоставляет самому человеку сознательно выбирать лучшее для себя и сознательно искать и добиваться своего совершенствования.

Но это отсутствие ежедневного явного вмешательства Бога в человеческую жизнь, в силу злой воли человека, было обращено человеком в гибель для себя. Предаваясь ежедневно и ежечасно стихии зла, укрепляя ее в себе и делаясь ее послушным рабом, человек с каждым днем ослаблял связь со стихией неба, ослаблял ее в себе, тусклым умом затемнял ее ценность, утрачивал вкус и способность свободного хождения пред лицем Бога и ставил целью жизни вместо Богоутверждения цель, более доступную человеческой ограниченности, — утверждение в жизни себя самого, т.е. утверждение самости. Происходил подмен в жизни Бога самостью. И он совершался тем легче, что на него толкало и зло мира (сатана), и свое собственное внутреннее нажитое зло, которое развязывалось самостью и получало свободный разгул и удовлетворение. Человек, как продавшийся раб греха, ежедневно понукаемый злом, не испытывая ежедневных ударов от Бога, вообразил, что он сам и есть настоящий хозяин своей жизни... И, как приказчик, сбежавший с ценностями хозяина, он зажил легко и весело... и думал даже, что и разумно... «Душа — моя... жизнь — моя... Способности и силы жизни — мои... Я думал... я убежден... я хочу... я делаю... я стремлюсь... я достигаю... Все от меня и мое...» Бесконечное кружение в самости.

Ограниченные умы, маленькие задачи, мелкие цели себе по плечам — так и закружилась человеческая жизнь... А если к этому прибавить угар мнимого веселья, то и совсем человеку как будто хорошо: и сытно, и понятно, и весело... А если были в жизни удары судьбы, попытки Промыслительной Руки остановить зарвавшегося эгоиста и выправить жизнь, то они редко вразумляли человека... Чаще он объяснял неудачи жизни как свои ошибки или как борьбу против него других таких же эгоистов и еще больше закреплялся в позиции узкого себялюбивого самоутверждения.

<…> Но ведь из-за того, что зло прокралось в душу человека, не может же измениться природа существующего. Не перестанет же Бог быть Господином души. И не перестанет же душа, хотя бы инстинктом, сознавать, что ее природа — в Истине и Святости, и что рано или поздно ей придется отдать отчет в согласовании своей жизни с Истиной и Святостью... Ведь этой природе вещей не может же изменить человек своим грехом. И эта природа так или иначе заявляет о себе, хотя бы и в редчайшие моменты жизни. И человеку, чтобы отделаться от этих совсем ему ненужных «просветлений» об его истинной сущности, чтобы обеспечить себе «легкое» проживание и кружение, надо как-то истребить в себе ненужные, надоедливые и мешающие его спокойствию напоминания об его назначении.

<…> Притча рассказывает, как хозяин виноградника души — Бог — посылает Своих слуг за плодами души. Кто эти слуги? Ангелы Господа… по полномочию, полученному Господа, служат людям на их земном пути спасения. Виды этого служения разнообразны. И среди них есть собирание добрых дел спасающегося. <…> В каких формах происходит истребование Ангелом добрых дел человека?

Оно совершается в разнообразных формах влияний на человеческую жизнь, которые будят сознание и совесть и подсказывают человеку, что живет он неладно, что он вертится не только в пустоте, но и во зле, и что нет в его жизни фундамента, нет добра. Все эти формы воздействия на человеческую жизнь обобщаются в поднимающемся внутри человека голосе совести: «Не так живешь... исправься...»

<…> И вот, когда в душу, в которой прочно возгнездилась самость — зло и в которой забыт Бог как Хозяин жизни, начинает проникать попечительное напоминание о ее долге. <…> Человек гонит из себя всякое добро... Оно уж чуждое ему, и надоедливое, и неприятное... Человек то отмахнется, а то и прибьет непрошенную гостью — истину: «Вот еще наставница выискалась... мы сами знаем Божественное...» И истина прогоняется из души ни с чем. «Они же (виноградари), схвативши его (слугу), били и отослали ни с чем».

Таков первый этап истребления души. За ним приходит второй. Учащающееся отмахивание души от Божьих зовов переходит в ожесточение души. Упреки совести уже начинают раздражать. Под влиянием раздражения на святое человек из состояния отмахивания переходит в нападение на него, чтобы подавить в себе всякие проблески истины.

Человек с ожесточением набрасывается на то, что было святым, что возглавляло его жизнь, и камнями разбивает его. Камнями, т.е. грубыми, тяжелыми, бесформенными ударами, исходящими от своей животной природы, человек разбивает то нежное, великое, что было в глубине души, что освещало и возглавляло жизнь. И человек с цинизмом топчет святыню, с цинизмом бесчестит ее, как будто сила зла в нем боится этой святыни, как могущественной, и рада случаю животной лапой ударить ее, как бы мстя ей за свою низость, за свое внутреннее ничтожество и рабство.

<…> И после того душа опускается на следующую ступеньку своего истребления. Зовы совести глушатся... Святое совсем не допускается в душу. Оно затоптано и убито... Последний свет погас. Воцарилось и хозяйничает в человеке животное, звериное, и сам человек стал только животным и зверем. Пришло полное духовное закостенение.

Притча коротко обозначает этот этап упадка души: И опять иного послал: и того убили.

И притча сейчас же называет следующий и длительный период душевной жизни, когда в душе, освободившейся от сторожевой башни — совести, — развертывается бесшабашный, ничем не сдерживаемый разгул зла.

Зло, воцарившееся внутри человека, должно же удовлетворять себя. И оно хозяйничает вовсю. Человек — жалкий и послушный раб его. И в угаре кружения, ничего уже не замечая, полный тьмы и мрака разложения, человек (да уж человек ли?) стремительно летит к пропасти, к своей последней точке.

Это — период прогрессирующего распада души. Образный язык притчи коротко и выразительно изображает его словами: И многих других то били, то убивали.

Наконец, наступает и последний этап — «этап пропасти». Ему предшествует еще и последнее воздействие Промысла на человеческую душу. Это непременно какое-то разительное воздействие. Господь последний раз открывает гибнущей душе Свои объятия... открывает, что ведь ради нее Он дал земле лучшее, единственное — Своего Сына, и что любовь Бога Сына к падшему человеку способна покрыть все его преступления.

Господь в этот последний зов души как бы вновь посылает к ней и ради ее преступлений Своего Сына, чтобы простить и поднять человека.

В ответ на этот призыв любви душа, совсем уже утопающая в грехе, совершает последний акт своего падения: она убивает в себе Бога.

В этот момент жизни зло внушит своему рабу — человеку, что надо положить конец непрошеному вмешательству в его жизнь какой-то внешней силы, претендующей на руководящую роль в жизни. «Сила Бога? Нет никакого Бога! И Христос — миф! Какие еще тут властители и наследники моего внутреннего? Все прочее, кроме меня самого, — сказки обмана... Долой Бога!»

И последним натиском разнузданного ума и грязного сердца Бог объявляется несуществующим, жизнь — неподотчетной Ему... и Бог выкидывается даже из мысли и сознания. И, схвативши его (Сына), убили, и выбросили вон из виноградника.

И как только закрылась на этот раз дверь виноградника, так одновременно кончилась его жизнь. Теперь зло воцарилось в душе безраздельно и властно. Со злом воцаряется одна тьма, разложение, гибель, смерть... Бога нет в винограднике — и пресекается источник жизни, потому что виноградник-то — Божий, и все в нем от Бога и Им существует... Нет Бога — и жизни в винограднике нет. Снято ограждение, повалена сторожевая башня, запустело, замусорилось и загнило точило...

И в бывшем саде души — смерть... Зло подточило питательные корни... Страсти высушили зелень... Облетели листья... и повеяло дыханием гнили... Жизни нет... Смерть.

Так при оставленности души Богом смерть неминуема. Это — неотвратимая логика...

Придет (Господин и Хозяин) и предаст смерти виноградарей, и отдаст виноградник другим. Конечно, отдаст другим, потому что здесь уж нет сада жизни... Он вытоптан пороком и засох... И в душе мерзость запустения. <…>

Господь закончил притчу словами ветхозаветного Писания. Они обращены и к тебе... Запомни их крепче. Они — общий вывод притчи.

...Неужели вы не читали сего в Писании? Зачем же вы забыли откровенную Истину, что камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла?.. Зачем же вы, неразумные, забываете, что краеугольный камень жизни — Бог... Как же обойтись без этого камня? Ведь рухнет все здание жизни, раз ты выкинешь из-под него фундамент! Неужели не ясно?

Еп. Григорий (Лебедев). Толкование на Евангелие от Марка.

Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху. Из них пять было мудрых и пять неразумных. Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла. Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих. И как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: вот, жених идет, выходите навстречу ему. Тогда встали все девы те и поправили светильники свои. Неразумные же сказали мудрым: дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут. А мудрые отвечали: чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе. Когда же пошли они покупать, пришел жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились; после приходят и прочие девы, и говорят: Господи! Господи! отвори нам. Он же сказал им в ответ: истинно говорю вам: не знаю вас. Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий.

Часто я вас… увещеваю удаляться от худых дел, избегать беззаконий мира сего, но сегодняшним чтением Св. Евангелия побуждаюсь сказать, чтобы вы с великою осторожностью опасались даже добра, творимого вами, дабы через то самое, что вами правильно совершается, не желать покровительства или благоволения человеческого, дабы не подкрадывалось желание хвалы, и чтобы открываемое вовне не было лишаемо награды внутренней. Ибо вот, по слову Искупителя, десять дев, — и все называются девами, и однако же не все впущены в дверь блаженства, потому что некоторые из них, желая отвне славы своему девству, не хотели иметь елея в сосудах своих. <…> И поскольку множество верующих собирается из обоего пола, то Св. Церковь и объявляется подобной десяти девам. Поскольку в ней злые перемешаны с добрыми и нечестивые — с избранными, то справедливо она представляется подобной девам — мудрым и неразумным. Ибо много есть воздержных, которые берегут себя от пожелания внешнего и увлекаются надеждою ко внутреннему, плоть умерщвляют и полным желанием стремятся к Вышнему Отечеству, желают наград Вечных, не желая за свои подвиги принимать похвал человеческих. Они-то именно полагают славу свою не в устах человеческих, но кроют (ее) внутри совести. И есть много таких, которые тело удручают воздержанием, но домогаются похвал человеческих за самое свое воздержание, учат, с щедростью многое раздают нуждающимся, и дейстительно суть неразумные девы, потому что желают единого воздаяния похвалы преходящей. Почему и прилично присовокупляется: Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла. Поскольку именем елея обозначается домогательство славы, а сосуды суть наши сердца, в которых мы носим все, что думаем. Итак, мудрые содержат елей в сосуде, потому что домогательство славы удерживают внутри совести, по свидетельству Павла, который говорит: ибо похвала наша сия есть свидетельство совести нашей (2 Кор. 1, 12). Неразумные же девы не берут с собою елея, потому что не имеют славы внутри совести, домогаясь ее от уст ближних. Но замечательно, что все имеют светильники, но не все имеют елей, потому что и нечестивые, вместе с избранными, часто проявляют дела сами в себе добрые, но с елеем входят к жениху только те, которые за внешние свои дела ищут внутренней славы. Поэтому и через Псалмопевца о Св. Церкви избранных говорится: препояшь Себя по бедру мечом Твоим, Сильный, славою Твоею и красотою Твоею (Пс. 44, 14).

<…> Но в полночь раздался крик: вот, жених идет, выходите навстречу ему. Вопль о пришествии жениха бывает в полунощи, потому что день суда приближается так, что нельзя предвидеть, когда он наступит, почему написано: Придет же день Господень, как тать ночью. Тогда все девы встают, потому что и избранные, и нечестивые пробуждаются от своего сна смертного. Украшают светильники, потому что сами с собою перечисляют дела свои, за которые ожидают получить Вечное Блаженство. Но светильники дев неразумных угасают, потому что их дела, которые совне казались людям славными, в пришествие Судии внутренне меркнут. И от Бога воздаяния не приемлют, потому что от людей получили за них похвалы, которые любили. Но что значит, что тогда они просят елея у мудрых, если не то, что в пришествие Судии, когда найдут себя пустыми внутри, будут требовать свидетельства отвне? И, как обманутые в своей надежде, будут говорить ближним: «Поскольку вы видите нас, как бы без делания отвергаемыми, то скажите о наших делах то, что вы видели». Но мудрые девы отвечают, говоря: чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе. Ибо в тот день (что, впрочем, я говорю о некоторых, покоющихся в мире Церкви) едва достанет свидетельства у каждого для самого себя; а тем менее — и для себя, и для ближнего. Потому они тотчас с выговором присовокупляют: пойдите лучше к продающим и купите себе. Поскольку продавцы елея суть льстецы. Ибо они, по получении какой-либо милости, суетными своими похвалами поднося блеск славы, как бы елей продают. Об этом подлинно елее говорит Псалмопевец: это лучший елей, который не повредит голове моей (Пс. 140, 5). Ибо главная часть наша есть глава. Наименованием же главы называется тот ум, который управляет телом. Следовательно, елей грешного намащает главу тогда, когда похвала льстеца услаждает ум.

Когда же пошли они покупать, пришел жених; потому что тогда, когда ищут у ближних свидетельства о своей жизни, приходит Судия, Который есть свидетель не только дел, но и сердец. И готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились.

О, если бы можно было по вкусу от сердца понять, сколько удивления заключает в себе изречение: пришел Жених! Сколько приятности: и вошли с Ним на брак! Сколько горести: затворены были двери! Ибо приходит Тот, Кто Своим шествием сотрясает стихии, перед взором Которого трепещут небо и земля. <…> На суд Его приводится весь род человеческий; Ему в отмщении злым и в воздаянии добрым служат Ангелы, Архангелы, Престолы, Начала и Господства. Помыслите, возлюбленнейшая братия, какой будет страх перед взором такого Судии в тот день, когда в наказании уже не будет врачества; какое смятение для того, кому, по настоятельному требованию его виновности, придется постыдиться в собрании всех Ангелов и человеков; какой ужас видеть прогневанным Того, Кого и спокойного-то не может постигнуть ум человеческий! <…> Какая же тогда будет радость для избранных, которые удостоятся радости видения Того, от Чьего взора сотрясаются все стихии… Тогда для плачущих заперта будет та дверь, которая ежедневно отворяется только для кающихся. Ибо и там будет раскаяние, но не будет уже плодотворно, потому что тогда никак не найдет отпущение грехов тот, кто только потерял благоприятное время для отпущения.

<…> Почему тех же самых дев неразумных, взывающих ко Господу, Сей не выслушивает? Потому что заперта дверь Царства, Тот, Кто мог быть близко, уже не будет близок. Ибо присовокупляется: после приходят и прочие девы, и говорят: Господи! Господи! отвори нам. Он же сказал им в ответ: истинно говорю вам: не знаю вас. Там уже не может заслужить от Бога чего желает тот, кто здесь не хотел слушать что повелевалось, кто пропустил время благоприятного покаяния…

<…> Здесь прилично присовокупляется еще общее увещание ученикам, когда говорится: Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий. Поскольку после грехов Бог приемлет покаяние, то, если бы каждый знал о настоящем веке, в которое время он кончится, он мог бы приспособить одно время к удовольствиям, а другое — к покаянию. Но Тот, Кто обещал прощение в грехах кающемуся, не обещал согрешающему завтрашнего дня. Следовательно, мы всегда должны страшиться последнего дня, которого никогда не можем предвидеть. Вот этот самый день, в который говорим, мы приняли за побуждение к обращению и однако же отказываемся оплакивать то зло, которое соделали. Не только не оплакиваем содеянного, но еще умножаем то, что должно быть оплакиваемо. Но если постигнет нас какая-либо болезнь, если признаки болезни возвестят нам о скорой смерти, то мы желаем отсрочки жизни, чтобы оплакать грехи свои, и с особенным усердием молимся об этой отсрочке, но едва только получим ее, как уже признаем за ничто.

<…> В провинции Валерии был некоторый знаменитый муж по имени Хрисаорий… очень богатый, но столько преисполненный пороков, сколько был полон богатством; обуявший от гордости, преданный удовольствиям своей плоти, чрезвычайно жадный до приобретения вещей. Но когда Господь определил положить конец таким беззакониям, <…> он поражен был расслаблением тела. Приближаясь к кончине, он в тот самый час, в который долженствовал выйти из тела, открытыми глазами увидел мерзких и чернейших духов, стоящих перед ним и страшно угрожающих взятием его в заклепы адовы. Он начал трепетать, бледнеть, потеть и страшным криком просить об отсрочке и с чрезвычайными, неистовыми воплями, звать по имени сына своего… говоря: «Максим, скорее: я тебе не сделал никакого зла, приими меня в веру твою». Испуганный Максим прибежал тотчас, плачущее и трепещущее семейство сошлось. Но они не могли видеть тех самых духов, от нападения которых он страшно мучился, но о присутствии их догадывались по смятению, бледности и трепету того, который был влеком. От страха их безобразного вида он метался на постели туда и сюда, ложился на левый бок — не мог выносить их вида, оборачивался к стене — там были они. Когда же до чрезвычайности стесненный он уже отчаялся в возможности послабления себе, начал громко кричать, говоря: «Отсрочки, хотя до утра; отсрочки, хотя до утра». Но когда он это кричал, с этими самыми воплями был исторгнут из жилища своей плоти. О нем известно именно потому, что он это видел не для себя, а для нас, дабы видение его было полезно нам, которых еще ожидает Божественное долготерпение. Ибо какая польза была для него в том, что он перед смертью видел мерзких духов и просил отсрочки, тогда как этой отсрочки не получил?

Итак, мы, возлюбленнейшая братия, должны ныне со вниманием размыслить о том, дабы не губить нам попусту времени и не желать жизни для добродетели тогда, когда уже принуждаемся к выходу из тела. <…> На этот час нашего исхода мы должны смотреть всегда, это увещание нашего Искупителя постоянно должно быть пред очами нашими: Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий.

Свт. Григорий Великий Двоеслов. Сорок бесед на Евангелия.

И, выйдя оттуда, Иисус удалился в страны Тирские и Сидонские. И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется. Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами. Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева. А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне. Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их. Тогда Иисус сказал ей в ответ: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь ее в тот час.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

О, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему — сказал Господь жене-хананеянке в ныне слышанном Евангелии.

Дорогие братия и сестры, в земной нашей жизни немало бывает бед и несчастий у каждого из нас. То постигают нас болезни, то злые и коварные люди наносят нам какой-либо вред и чем-либо обижают нас. При всех подобных несчастьях мы глубоко скорбим и молим Бога об избавлении от них. Но бывает, и очень нередко, что Бог не внемлет, по-видимому, мольбам нашим: обстоятельства наши не только не улучшаются, но иногда и еще более и более ухудшаются. В таком положении мы часто охладеваем к молитве, оставляем ее, иногда даже и ропщем на свою судьбу и говорим: «Да чем же мы хуже других, живущих в благоденствии и счастье?»

Но не подобает сему быть, дорогие братия и сестры! Как мы должны поступать, когда Бог не внемлет, по-видимому, нашим мольбам, — хороший урок преподает нам упоминаемая в нынешнем Евангелии язычница, жена хананейская. У нее была больная дочь, которую жестоко мучил вселившийся в нее бес. Глубоко скорбела, конечно, несчастная мать о страждущей своей дочери, но средств помочь горю в языческой вере своей не находила. И вот, зная о чудодейственной силе Спасителя, жена-хананеянка, когда Он на сей раз явился в их страну, обратилась к Нему как к необыкновенному Чудотворцу и стала просить Его об исцелении дочери своей: Помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется (Мф. 15, 22).

Но Спаситель не обратил, казалось, внимания на эту мольбу ее и не отвечал ей ни слова. Женщина, однако, не отступила и взывала к Нему: Помилуй меня, Господи, Сын Давидов! Иисус Христос отказал ей в просьбе, сказав: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева (Мф. 15, 24). Однако она не переставала просить, неотступно умоляла о помощи. Чем же это кончилось? Молитва матери была услышана: дочь ее немедленно выздоровела.

Но не одна жена-хананеянка долго молилась — она, можно сказать, еще недолго молилась. Некоторые гораздо дольше молились: молились по десять лет и больше и наконец получали просимое. Долго молилась Сарра, чтобы Бог даровал ей сына, и сын дан был ей в старости. Долго молился Захария, и жена его Елисавета зачала уже в преклонных летах. Так медлит иногда Бог исполнить прошения молящихся.

В притче о неправедном судии Господь заповедует нам, чтобы мы не унывали и не переставали молиться, когда долго не получаем просимого. Господь желает, чтобы мы просили Его, и любит сие. Чем дольше Его просят, тем щедрее Он бывает; чем дольше Он медлит, тем больше дает. В то время, когда Господь не посылает нам просимого, Он как бы готовит, как бы определяет, как лучше наградить нас. Наша неотступная просьба столько же приятна Богу, сколько людям она противна: из нее Бог видит, что мы усердно желаем просимого и что мы не хотим получить этих благ ни от кого другого, кроме Бога.

Смотрите, дорогие братия и сестры, на хананеянку, учитесь у нее, изберите ее себе как образец для подражания. Иисус Христос не сразу исполнил ее просьбу, а заставил долго просить не потому, что Он действительно считал ее недостойной, но для того, чтобы неотступность ее молитвы, дерзновение упования, твердость веры и глубину смирения поставить в пример и, пожалуй, в укор как евреям, так и нам, христианам. Если хананеянка — язычница, идолопоклонница — оказалась такой молитвенницей, смиренницей, терпеливицей, такой непоколебимо верующей и надеющейся, то нам, считающим себя истинно верующими и православными христианами, стыдно не быть такими и на самом деле, и в самой жизни. Нам тем более должно быть неизменными в великодушном перенесении скорбей, обид, напастей, твердом уповании на милосердие Божие и в усердной, пламенной молитве.

Вот постигла тебя большая беда — ведь без бед никто не проживает. <…> Как бы долго и тяжко ты ни бедствовал, ни под каким видом не теряй надежды на Бога и не только не переставай молиться, но молись еще больше и усерднее, воздыхай, плачь. Чем дольше Бог не дает, тем неотступнее проси. Если Он, вместо того, чтобы дать просимое благо, попустит найти на тебя несчастьям, то и тогда не отступай от Него. И если увидишь Бога, посылающего тебе меч, если ощутишь этот меч в своем сердце, то и тогда не отступай от Него, и тогда ожидай просимой милости.

Когда гневается на нас человек, тогда всего безопаснее бежать от него, а когда гневается на нас Бог, тогда всего лучше и надежнее стоять пред Ним. Так уповай и не посрамишься. Это и любит Он, за это и изливает на нас Свои великие и богатые милости. В молитве мы должны быть постоянны, должны молиться с верою и усердием. Ибо сомневающийся человек не тверд во всех путях своих, и такой человек да не думает получить что-нибудь от Господа (ср.: Иак. 1, 6–8), — пишет свт. апостол Иаков.

<…> Кроме того, и при горячем нашем усердии молиться мы должны возносить к Богу свои прошения со смирением, с сердечным незлобием, с сознанием своего недостоинства и окаянства.

Мы часто называем себя грешниками на словах, но на деле оказывается, что истинного смирения и сознания своего недостоинства вовсе не имеем. И в этом случае прекрасный пример вновь подает жена-хананеянка. Господь сравнил ее с псом. <…> Она не обиделась, не оскорбилась, за что и была удостоена от Господа великой похвалы и великой милости. Поэтому, дорогие, необходимо нам всем стремиться к стяжанию добродетели терпения. Упрекнет тебя кто — смолчи или, лучше, скажи: «Да, я таков на самом деле». И обидчик твой будет обезоружен.

Терпеливое перенесение оскорблений есть величайший подвиг самоотвержения и любви к ближнему. Об этом читаем и в Патерике: если кто услышит оскорбительную речь и, имея возможность сам ответить тем же, подвизается и несет труд, чтобы стерпеть и не сказать ничего, или кто, будучи оскорблен на деле, сделает себе принуждение и не отплатит подобным же огорчившему, то поистине такой человек полагает душу свою за ближнего своего. А больше сей любви быть не может (см.: Ин. 15, 13).

Итак, дорогие братия и сестры, будем усердно подражать жене-хананеянке в ее великой вере, надежде и глубоком смирении, терпении и неотступной молитве. Будем и мы, по примеру ее, с верою и с сознанием своего недостоинства умолять милосердного Бога и Господа нашего Иисуса Христа, чтобы услышать и нам некогда от Него вожделеннейший глас: Чадо, велия вера твоя, да будет тебе по желанию твоему, иди с миром (см.: Мф. 15, 28). Аминь.

Архим. Кирилл (Павлов). Ищите прежде Царствия Небесного.

Евангелие дня. Толкования на Евангельские чтения церковного года

Эта книга во многом уникальна по своему составу. Здесь собраны лучшие образцы толкований на евангельские тексты - от классических (свт. Григорий Двоеслов, блж. Феофилакт Болгарский и др.) до современных (свт. Лука Крымский, архим. Иоанн (Крестьянкин) и др.) Евангельские тексты (т.н. зачала) с толкованиями на них приводятся в том составе и последовательности, в которой они читаются во время Божественной литургии в течение церковного года, начиная с Праздника Пасхи. В особые разделы выделены Евангелия двунадесятых и великих праздников, Великого Поста и Страстной Седмицы. Таким образом, не имея возможности ежедневно присутствовать за Божественной литургией, вы всегда сможете ознакомится с дневным Евангелием и толкованием на него.