И было в те дни, пришел Иисус из Назарета Галилейского и крестился от Иоанна в Иордане. И когда выходил из воды, тотчас увидел Иоанн разверзающиеся небеса и Духа, как голубя, сходящего на Него. И глас был с небес: Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение. Немедленно после того Дух ведет Его в пустыню. И был Он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною, и был со зверями; и Ангелы служили Ему. После же того, как предан был Иоанн, пришел Иисус в Галилею, проповедуя Евангелие Царствия Божия и говоря, что исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие.

Я хочу сказать нечто о крещении Иисуса Христа. Люди приходили к Иоанну креститься, исповедуя свои грехи. Они приходили к Иоанну, потрясенные его проповедью, тем, что есть правда на земле, что есть правда небесная, что есть суд на земле, суд совести; а в вечности — Суд Божий; «и что тот, кто не помирится со своей совестью на этой земле, безответным станет перед Судом Божиим. Иоанн Предтеча говорил о покаянии именно в этом смысле: обратитесь к Богу, отвернитесь от всего того, что вас пленяет, что вас делает рабами ваших страстей, ваших страхов, вашей жадности, отвернитесь от всего того, что недостойно вас и о чем ваша совесть говорит вам: нет, это слишком мало, ты слишком большое существо, слишком глубокое, слишком значительное, для того чтобы просто предаться этим страстям, этим страхам...

Но можно ли сказать нечто подобное о Христе? Мы знаем, что Христос был Сын Божий не только в каком-то переносном смысле слова, но в самом прямом смысле этого слова. Он был Бог, Который облекся в человечество, воплотился. Вся полнота Божества, как говорит апостол, обитала в Нем телесно (см.: Кол. 2, 9); и можно ли себе представить, что человеческое существо, пронизанное Божеством, как железо бывает пронизано огнем, может одновременно быть грешным, т.е. холодным, мрачным? Конечно, нет; и поэтому мы утверждаем, мы верим, мы знаем опытно, что Господь наш Иисус Христос и как человек был безгрешен, а как Бог — был во всем совершенен. Зачем же Ему было креститься? Какой в этом смысл? Этого Евангелие не объясняет, и мы имеем право задавать себе вопросы, мы имеем право недоумевать, мы имеем право глубоко задуматься над тем, что это значит.

Вот объяснение, которое мне когда-то дал пожилой священник. Я был тогда молод и ставил ему этот вопрос; и он мне говорил: знаешь, мне представляется, что когда люди приходили к Иоанну, исповедовали свои грехи, свои неправды, всю свою нечистоту и душевную, и телесную, они как бы символически ее омывали в водах реки Иордана. И его воды, которые были чисты, как всякие воды, становились постепенно оскверненными водами (как, знаете, в русских сказках говорится, что есть воды мертвые, воды, которые потеряли свою жизненность, которые могут передавать только смерть). Эти воды, насыщенные человеческой нечистотой, неправдой, человеческим грехом, человеческим безбожием, постепенно становились мертвыми водами, способными только убить. И Христос в эти воды погрузился, потому что Он хотел не только стать Человеком совершенным, но хотел, как совершенный Человек, понести на Себе весь ужас, всю тяжесть человеческого греха. Он погрузился в эти мертвые воды, и эти воды передали Ему смерть, смертность, принадлежавшую тем людям, которые согрешили и несли в себе смертность, смерть, как оброцы греха (см.: Рим 6, 23), т.е. возмездие за грех. Это момент, когда Христос приобщается — не греху нашему, а всем последствиям этого греха, включая самую смерть, которая, в каком-то отношении, ничего общего с Ним не имеет, потому что, как говорит св. Максим Исповедник, не может быть, чтобы человеческое существо, которое пронизано Божеством, было смертно. И действительно, церковная песнь, которую мы слышим на Страстной седмице, говорит: О Свет, как Ты потухаешь? О Жизнь вечная, как Ты умираешь?.. Да, Он — вечная Жизнь, Он — Свет, и Он потухает нашей темнотой, и Он умирает нашей смертью. Поэтому Он и говорит Иоанну Крестителю: оставь, не препятствуй Мне погрузиться в эти воды, нам надо исполнить всю правду, — т.е. все, что справедливо, все, что должно быть сделано для спасения мира, должно нами быть сейчас исполнено...

Но почему же тогда Он приходит на воды крещения тридцати лет, а не раньше и не позже? Тут опять-таки можно задуматься над тем, что это могло значить.

Когда Бог стал человеком в утробе Матери, был совершен односторонний акт премудрости и любви Божией. Телесность, душевность, человечество рождающегося Христа были как бы взяты Богом без того, чтобы они могли воспротивиться. На это дала согласие Божия Матерь: «Вот, Я Раба Господня, пусть будет Мне по слову Твоему» (см.: Лк. 1, 38). Родился Ребенок, который был в полном смысле человеком, т.е. самовластным, с правом выбора между добром и злом, с правом выбора между Богом и Его противником. И в течение всей жизни — детства, юношества, более взрослых лет — Он созревал в полной Своей отдаче Богу. По Своему человечеству, как человек Он принимал на Себя все то, что Бог на Него возложил через веру Божией Матери, через Ее отдачу Себя и Его. Он пришел в этот момент, чтобы и как Человек взять на Себя все, что на Себя взял Бог, Сын Божий, когда на Предвечном Совете Он принял решение сотворить человека и — когда этот человека падет — понести все последствия Своего первичного акта творения и того страшного дара свободы, который был дан человеку. В славянском тексте Ветхого Завета, в пророчестве Исаии (см.: Ис.: 7, 16) о Христе говорится, что родится Младенец, Который раньше, чем сумеет отличать добро от зла, выберет добро, потому что и в человечестве Своем Он совершенен.

И вот этот Человек Иисус Христос, возрастая до полноты Своего Человечества, полностью берет на Себя то, что возложил на Него Бог, что возложила на Него вера Пречистой Девы Богородицы. Погружаясь в эти мертвые воды иорданские, Он, как чистый лен, погружаемый в красильню, вступает белоснежным и выходит, как говорится опять-таки в пророчестве Исаии, в окровавленной одежде, в одежде смерти, которую Он должен на Себе понести.

Вот о чем говорит нам Крещение Господне: мы должны понять, какой подвиг в нем, какая любовь к нам. И перед нами вопрос ставится — не впервые, а снова и снова, настойчиво: как же мы ответим на это?..

Митр. Антоний Сурожский. Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия.

В то время, проходя Иисус близ моря Галилейского, увидел Симона и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы. И сказал им Иисус: идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков. И они тотчас, оставив свои сети, последовали за Ним. И, пройдя оттуда немного, Он увидел Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, также в лодке починивающих сети; и тотчас призвал их. И они, оставив отца своего Зеведея в лодке с работниками, последовали за Ним. И приходят в Капернаум; и вскоре в субботу вошел Он в синагогу и учил. И дивились Его учению, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники.

Петр и Андрей сначала были учениками Предтечи: а когда увидели свидетельствованного Иоанном Иисуса, то присоединились к Нему. Потом, когда Иоанн был предан, они со скорбию перешли опять к своему прежнему занятию. Итак, Христос призывает их теперь во второй раз, ибо настоящее призывание есть уже второе. Заметь, что они питались от своих праведных трудов, а не от неправедных занятий. Такие люди стоили того, чтобы быть первыми учениками Христа. Тотчас бросив бывшее у них в руках, они пошли в след за Ним: ибо не должно медлить, а должно тотчас же последовать. После сих уловляет Иакова и Иоанна. И эти, хотя сами были бедны, однако пропитывали престарелого отца своего. Но они оставили отца не потому, что оставлять родителей доброе дело, но потому, что он хотел воспрепятствовать им последовать Господу. Так и ты, когда родители будут препятствовать тебе, оставь их и последуй Благому. Видно, Зеведей не веровал: но мать сих апостолов веровала и, когда умер Зеведей, также последовала за Господом. Приметь же и сие, что прежде призывается деяние, а потом созерцание, ибо Петр есть образ деяния, потому что был пламенного характера и всегда предупреждал других — что свойственно деянию, Иоанн, напротив, представляет в себе созерцание: ибо был богослов по превосходству.

Откуда пришли в Капернаум? Из Назарета, и притом в день субботний. Когда обыкновенно собирались для чтения закона, тогда пришел учить и Христос. Ибо и закон для того повелевал праздновать субботу, чтобы люди занимались чтением, собираясь для сего вместе. Учил же Господь обличительно, а не льстиво, как фарисеи: убеждал делать добро, а непокорным угрожал мучением.

Блж. Феофилакт Болгарский. Толкование на Евангелие от Марка.

В то время в синагоге их был человек, одержимый духом нечистым, и вскричал: оставь! что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас! знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий. Но Иисус запретил ему, говоря: замолчи и выйди из него. Тогда дух нечистый, сотрясши его и вскричав громким голосом, вышел из него. И все ужаснулись, так что друг друга спрашивали: что это? что это за новое учение, что Он и духам нечистым повелевает со властью, и они повинуются Ему? И скоро разошлась о Нем молва по всей окрестности в Галилее.

Спаситель идет по Галилее, близ моря Галилейского, и встречает, одного за другим, четырех будущих Своих апостолов: Симона, который потом будет назван Петром (что значит «утес», «камень», на котором можно строить), Андрея, далее Иакова и Иоанна. Он их призывает следовать за Собой, и они все оставляют. Одни оставляют отца, другие — ремесло, по обещанию Христову: Идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков, — не рыбу ловить, и не «улавливать» никого, а звать в то Царство Божие, которое Я принес... И вот тут ставится вопрос: каким образом просто потому, что Христос подошел и их позвал, они могли все оставить и уйти? Неужели у Него была такая чудотворная сила?

Мы должны себе представить вещи более реально, каковы они на самом деле были в то время. Христос жил в Назарете, городке в нескольких километрах от того места, где жили Петр и Андрей и их отец, и Иоанн и Иаков, и другие ученики, которые были призваны позже. Они знали друг друга с детства, они и Христа знали с детства. Это нам трудно себе представить, но ведь они жили на клочке земли в несколько квадратных километров, и поэтому сначала они постепенно с Ним знакомились, а потом ознакомлялись ближе. Сначала они Его встречали: мальчик — мальчика, юноша — юношу, молодой человек — молодого человека, зреющий мужчина — другого мужчину. Но это не была только материальная, как бы физическая встреча в пространстве; они начинали в Нем видеть то, чем Он на самом деле был: Мальчик, Подросток, Юноша, Взрослый человек, каким никто другой не был. В Нем была какая-то светлость, какая-то цельность, какая-то прозрачность, какая-то несокрушимость духа, какая-то чистота, которой они нигде в такой мере, в такой полноте не встречали. Сначала они его встречали как сверстника, потом как своего вождя, наставника; и в свое время они узнали в Нем то, чем Он на самом деле был: Мессию, т.е. Того, Кто должен был прийти спасти мир.

Я хочу остановить ваше внимание на теме о чуде. Что такое чудо? Какое различие между чудом и колдовством, магией? Можно это определить очень коротко так. Магия, поскольку мы верим, что она существует, является насилием человеческой воли, человеческого произвола над природой и над другим человеком. Это порабощение. Чудо — это действие Божие, совершающееся посредством верующего человека, чистого душой, отдавшего себя Богу, и это — дело освобождения. Освобождения от уз греха, от гнета того ужаса, который мы, люди, создали на земле. Самая сущность чуда именно в том, что человеку и природе вокруг него возвращается свобода быть собой, не быть во власти злого человека или зла на земле. Мы все знаем, насколько наша земля порабощена человеком и насколько это порабощение разрушает землю. Тема об экологии поднимается сейчас повсеместно. Но кроме вопроса экологии есть все формы человеческого насилия — над зверьми, над другим человеком; в предельном смысле война выражает собой эту злобу, насилие. А чудо заключается в том, что Бог посредством веры живого человека восстанавливает гармонию, которая раньше существовала и была нарушена человеческой злобой, безумием, грехом. И вот в этом чтении мы видим целый ряд примеров тому.

Мы можем себе поставить вопрос: почему Бог действует так? Во-первых, мы знаем из Священного Писания, но также из каждодневного опыта, что в этот мир, который мог бы быть таким гармоничным, таким прекрасным, светлым, богатым, который мог бы напитать всех своих жителей и принести им радость красоты и жизни, человек вносит зло и разрушение. И на это Бог отзывается, — Он отзывается болью и состраданием ко всякой твари, которая измучена, страдает. Если только есть человек, способный быть проводником мира и любви, Бог через него действует. В основе чуда — Божие сострадание, Божия жалость, Божия любовь.

Еп. Мефодий (Кульман). Митр. Антоний Сурожский. Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия.

В то время пришел Иисус в дом Симона и Андрея, с Иаковом и Иоанном. Теща же Симонова лежала в горячке; и тотчас говорят Ему о ней. Подойдя, Он поднял ее, взяв ее за руку; и горячка тотчас оставила ее, и она стала служить им. При наступлении же вечера, когда заходило солнце, приносили к Нему всех больных и бесноватых. И весь город собрался к дверям. И Он исцелил многих, страдавших различными болезнями; изгнал многих бесов, и не позволял бесам говорить, что они знают, что Он Христос. А утром, встав весьма рано, вышел и удалился в пустынное место, и там молился.

Возьмите пример, о котором мы читали, — он такой прозрачный. Спаситель Христос пришел в дом апостола Петра. Его теща лежала больная. Она не просит об исцелении, никто об этом не говорил. Но Спаситель ее просто пожалел, сердце Его дрогнуло жалостью, лаской, Он подошел и, будучи Совершенным Человеком, коснулся ее и передал ей через Свое прикосновение ту целость, цельность, которая была Его собственностью. В этом смысл слова «исцеление»: из разбитого, сломанного, надломленного человек делается снова цельным. Кто-то из отцов говорил, что человек, который себя очистил, который освободил себя от плена греха — и телесного во всех его видах, и душевного, — который сам стал цельным, может своим прикосновением исцелять, т.е. передавать свою цельность другому человеку. Вот что мы видим в этом случае. Христос, Совершенный Человек, Который не причастен злу, Который до конца чист и цел, восстанавливает в этой женщине цельность, поскольку она могла ее вместить. Не святость, а просто какой-то момент цельности, который она может оценить и ради которой она может начать меняться, новую жизнь вести. Она в ответ делает все, что может: в ответ на эту любовь и жалость Господню она начинает служить пришедшим. Она — хозяйка, и начинает готовить обед, она заботится о гостях. От полноты сердца, от полноты радости она старается по-своему поблагодарить их. Вот это удивительно трогательное, простое взаимоотношение между Богом, совершающим чудо по жалости, по милосердию, по любви, и человеком, который способен отозваться благодарностью, радостью и ради этой благодарности и радости начинает служить Богу; и вместе с этим служить людям, потому что Богу мы можем служить большей частью — почти всегда — только через наше отношение к людям и наше обращение с ними.

Но этим не все сказано о чуде. Я сейчас скажу о чуде несколько подробнее, потому что надо понять, о чем речь идет, чтобы впоследствии, когда речь будет заходить о чудесах, не возвращаться к этой теме. Христос не раз в течение Своей евангельской жизни обращается к человеку, который болен, нуждается в исцелении, и его спрашивает: «Хочешь ли быть цел?». И совершенно естественно перед нами встает вопрос: кто же не хочет быть здоровым? Что за вопрос, зачем его ставить? Разве каждый из нас не ответит: «Хочу выздороветь от всех моих болезней, хочу стать здоровым, сильным, крепким, умным, хочу обладать всеми душевными и телесными силами, которые во мне заложены и которые как бы задушены болезнью и грехом?» Всякий хотел бы чувствовать, что тело его не является обузой, хотел бы даже победить старость...

Вопрос не так прост, потому что исцеление не является просто физической переменой нашего состояния. Вопрос ставится так: если тебе дать дальше жить каким ты есть, куда пойдет твоя жизнь? — К постепенному разрушению. Конец начавшегося в тебе процесса болезни и внутреннего разлада приведет тебя к смерти. Хочешь ли ты чего-то иного? Или тебе хотелось бы продолжать свою жизнь, какая она есть: веселиться в свою меру; грешить в свою меру; каяться — как бы отряхиваясь (как собака, которая попала в лужу, стряхивает с себя воду и бежит дальше)? Тогда запомни, что естественно ты можешь только разрушиться и умереть. Если ты теперь получишь исцеление — непосредственным чудом Божиим, или по молитвам святого, или через соборование, через причащение Святых Даров, исцеление в результате истинного, глубинного, потрясающего покаяния, то жизнь, которая последует, здоровье, цельность, новизна, которая тебе будет дана, — уже не твоя, природная жизнь. Жизнь тебе дана как новый дар, словно ты уже умер и воскрес. Теперь тебе надо жить не по меркам твоей прошлой жизни, которая тебя привела к состоянию, в каком ты сейчас находишься. Теперь тебе надо жить, помня, что вся жизнь, которая сейчас в тебе есть, твое физическое здоровье, твое умственное здравие, твоя цельность — новая жизнь, которая принадлежит Богу. Бог тебя одарил ею для того, чтобы ты творчески и достойно своего человечества и Божией любви прожил. Как апостол Павел говорит: Уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20).

Если так понять эту проблему, тогда можно понять, что вопрос Христов означает: «Хочешь ли ты быть цел? Или ты просто хочешь, чтобы с тебя было снято бремя болезни, для того чтобы сподручнее было жить так, как ты раньше жил: пить, есть, беспутничать, следовать всем своим пожеланиям, не считаясь ни с другим человеком, ни с жизнью, ни даже с самим собой?» Если ты говоришь: «Да, Господи, я хочу быть исцеленным!» — это значит: «Я хочу, чтобы сегодня кончилась моя естественная, природная судьба и началась новая судьба, которая осуществляется в моем общении с Тобой и Твоей жизнью, в Твоей деятельности, Твоем творчестве в этом мире через меня».

И если этот вопрос встает перед кем-нибудь из нас, мы должны знать, что исцеление значит конец прошлого и начало вечности. Потому что вечность не заключается в том, что когда-то после смерти мы будем жить без конца. Вечность — это наша приобщенность к Богу; Он является самой Вечностью, самой жизнью, самой реальностью. Готовы ли мы на это? Можем ли мы найти в себе мужество, храбрость, решимость, устойчивость для того, чтобы от Бога принять новую жизнь, распрощавшись со всем тем, чему мы служили или были порабощены в прошлой нашей жизни? Это второй момент, который я хотел бы подчеркнуть в вопросе о чуде.

Скажу еще об одном. Мне несколько раз ставили вопрос: если у Христа есть сила исцеления, если Христос воскрес и жив в Церкви, если Церкви передана благодать и она стала местом селения Святого Духа, зачем люди обращаются к врачам? Не достаточно ли обратиться к Богу с тем, чтобы Он исцелил? Почему нужно какое-то человеческое посредство?

Мне кажется, что человек, который сказал бы: «Я настолько близок к Богу, что мне незачем обращаться к врачу; мне стоит только обратиться к Богу и Он меня исцелит», — поступает по гордыне своей и по безумию своему. Бывает, что человек стоит на грани смерти; и порой ему нужно телесное оздоровление, вне зависимости от того, близок ли он к Богу или далек от Него. И очень интересно отметить, что св. Серафим Саровский, хотя сам, когда заболел тяжело и был при смерти, не захотел быть вылеченным врачом, потом говорил людям: «Не пренебрегайте врачом. Бог сотворил и лекарство, и врача, обращайтесь к нему..». Не всякий человек и не во всякий момент может как бы нутром своим знать, что он принял до конца и жизнь и смерть как приобщенность к Богу.

И замечательно еще одно: у многих святых, в которых мы видим такую цельность души, такую близость к Богу, такое как бы единство с Ним, тело все-таки остается болезненным. Значит, исцеление не всегда совпадает с выздоровлением. Вспомните, например, Амвросия Оптинского. Он заболел как будто неисцельно, был на грани смерти, когда вдруг в нем совершился какой-то духовный перелом и он стал тем старцем Амвросием, которого мы знаем из его жития. Значит, надо отметить, что телесное здравие и духовное величие, рост души, не всегда совпадают. Цельность человека заключается не в том, чтобы он телесно или даже психически был здрав, а в том, чтобы вся его природа обновилась.

Митр. Антоний Сурожский. Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия.

В то время ученики Иоанновы и фарисейские постились. И приходят к Иисусу и говорят: почему ученики Иоанновы и фарисейские постятся, а Твои ученики не постятся? И сказал им Иисус: могут ли поститься сыны чертога брачного, когда с ними жених? Доколе с ними жених, не могут поститься, но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься в те дни. Никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани: иначе вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже. Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие: иначе молодое вино прорвет мехи, и вино вытечет, и мехи пропадут; но вино молодое надобно вливать в мехи новые.

Я хочу поднять вопрос о посте. В Ветхом Завете предполагалось, что поститься надо раз в неделю. Фарисеи же и книжники, от избытка благочестия, постились целый ряд дней и этим (считали они) заслуживали благоволение Божие. Не так ли, мы видим, многие сейчас постятся? Люди, которые живут, может быть, не так уж замечательно нравственно, у которых сердца не такие уж чистые, нравственность которых сомнительна, исполняют все, что как будто повелевает им Церковь. И постятся они, забывая, что телесный пост не прибавляет ничего к человеческой духовности, если намерение не исходит именно из духовности. Апостол Павел говорит: пища не приближает нас к Богу (см.: 1 Кор. 8, 8); и еще: Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест... Кто ест, для Господа ест, ибо благодарит Бога; и кто не ест, для Господа не ест и благодарит Бога... Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он, или падает. И... силен Бог восставить его (см.: Рим. 14, 3, 4, 6).

Речь не идет о том, чтобы поститься физически только (я настаиваю на слове «только», потому что не хочу сказать, что церковно установленные посты не имеют смысла), но к посту должно прибавиться иное измерение: духовное. Мы должны поститься, не мучая наше тело, а оживляя нашу душу. Уже в древности, в пророчестве Исаии есть место, где пророк описывает, какой пост угоден Богу. Я приведу это место, хотя оно продолжительное:

Вот, в день поста вашего вы исполняете волю вашу и требуете тяжких трудов от других. Вот, вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других; вы не поститесь в это время так, чтобы голос ваш был услышан на высоте (т.е. Мною). Таков ли тот пост, который Я изобрел, день, в который томит человек душу свою, когда гнет голову свою, как тростник, и подстилает под себя рубище и пепел? Это ли назовешь постом и днем, угодным Господу? Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторг-ни всякое ярмо; раздели с голодным хлеб твой, и от единокровного твоего не укрывайся. Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет, и правда твоя пойдет пред тобою, и слава Господня будет сопровождать тебя. Тогда ты воззовешь, и Господь услышит; возопиешь, и Он скажет: «вот Я!» Когда ты удалишь из среды своей ярмо, перестанешь поднимать перст и говорить оскорбительное, и отдашь голодному душу твою, и напитаешь душу страдальца: тогда свет твой взойдет во тьме, и мрак твой будет как полдень; и будет Господь вождем твоим всегда: и во время засухи будет насыщать душу твою и утучнять кости твои, и ты будешь, как напоенный водою сад и как источник, которого воды никогда не иссякают. И заселятся потомками твоими пустыни вековые: ты восстановишь основания многих поколений, и будут называть тебя восстановителем развалин, возобновителем путей для населения (см.: Ис. 58, 3–12).

Вот о каком посте говорит Господь через Своего пророка, вот о чем говорит Церковь, когда призывает поститься, а не о том формальном посте, который держали фарисеи и который мы так часто фарисейски сами держим.

Вот следующий отрывок второй главы Евангелия от Марка: Никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани: иначе вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже. Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие: иначе молодое вино прорвет мехи, и вино вытечет, и мехи пропадут. Но вино молодое надобно вливать в мехи новые (Мк. 2, 21–22).

О чем здесь идет речь? Речь идет о том, что Христос принес еврейскому народу (и через еврейский народ того времени — всему миру) совершенно новое учение: не теоретическое учение, не какие-нибудь философские взгляды, а новую жизнь, жизнь, которая не может уложиться в какие бы то ни было формальные категории. Разницу между этим учением и учением Ветхого Завета можно определить так. В Ветхом Завете все покоится на законе; в Новом Завете дышит свободно Дух Божий, Который является Духом благодати, тем даром Божиим, который делает нас свободными, т.е. самими собой, — и вместе с этим детьми Божиими. Если сравнить действие ветхозаветного закона с действием заповедей Христовых, которые часто рассматриваются как приказы от Бога, как тот же самый закон, только перенесенный в Новый Завет, исходящий из уст Христа вместо уст Моисея, то мы видим, какая тут глубинная разница. Исполняющий законы Ветхого Завета мог себя считать праведным перед Богом. Он ничем не нарушил Его волю, ему не в чем в этом отношении каяться, он чист перед Богом, он может стоять с открытым лицом перед Ним, и Господь его может только принять как Своего верного друга и слугу.

В Новом Завете, в Евангелии есть место, где Христос говорит, что мы должны выполнить все Им заповеданное, и прибавляет: «Но когда вы все это выполните, считайте себя недостойными слугами» (см.: Лк. 17, 10). Что это значит? Значит ли это: что бы мы ни делали, все равно мы ни на что не годимся? Конечно, нет. Но это значит, что когда мы исполним все заповеди Христовы, мы не можем сказать: «А теперь мы (простите за выражение) с Богом «квиты»; с нас ничего не спросится». Разница между ветхозаветной заповедью и заповедью Христовой именно в том, что заповедь Ветхого Завета, как я уже сказал, может человека сделать праведным перед Богом, т.е. идеально законопослушным; заповеди же Христовы не являются законом внешнего поведения. В форме указаний, как человек должен жить, они нам описывают человека, каким он должен быть, чтобы и внешне оказаться таковым. Иначе сказать: пока заповедь не станет для нас второй природой, вернее, пока вторая наша грешная природа не будет вытеснена нашей истинной природой, пока мы не станем как бы иконой Божией, образом Божиим на земле, выполнение этих заповедей нас все равно праведными не сделает. Эти заповеди нам говорят о том, какими мы должны быть внутри, и как, будучи такими в глубинах наших, мы должны поступать. Это различие очень важное. И поэтому место, которое я только что вычитал, нам говорит о том, что мы не можем взять новозаветные заповеди, не можем принять жизнь, какую нам предлагает Христос, и просто выполнять то, что Он нам сказал, рабски или с расчетом на награду. Нам надо совершенно перестроиться; нам надо не искать праведности перед Богом, т.е. не искать безопасности перед Его Судом, а надо постепенно как бы приобрести, выражаясь словами апостола Павла, ум Христов (см.: 1 Кор. 2, 16); можно было бы прибавить: сердце Христово, дух Христов, — с тем, чтобы жизнь по заповедям Христовым была естественным нашим состоянием.

И вот Христос нам говорит: не переносите категории Ветхого Завета в Новый, не думайте, что можно просто исполнять заповеди Нового Завета, жить Новым Заветом, новой полнотой жизни, которую Я предлагаю, так же просто, как вы жили ветхозаветной праведностью. Вино новое, еще бушующее, еще кипящее жизнью, надо вливать в крепкие новые мехи, потому что если влить это вино в старые мехи, то молодое вино их прорвет. И так оно и случается. Каждый раз, когда люди обращаются ко Христу и думают, что выполнением Его заповедей, будто простых приказов, они делаются праведными перед Ним, они перестают быть христианами. Они остаются людьми Ветхого Завета, которые еще не поняли, что закон Христа — закон свободы: не произвола, а той царственной, дивной свободы, которая нам дается через сыновство, когда мы делаемся подобными Христу и когда все, к чему Он нас призывает, делается для нас естественным прорывом души, когда все, что мы творим, является именно плодом той новой жизни, которая в нас родилась.

Митр. Антоний Сурожский. Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия.

Когда выходил Иисус из Иерихона, за Ним следовало множество народа. И вот, двое слепых, сидевшие у дороги, услышав, что Иисус идет мимо, начали кричать: помилуй нас, Господи, Сын Давидов! Народ же заставлял их молчать; но они еще громче стали кричать: помилуй нас, Господи, Сын Давидов! Иисус, остановившись, подозвал их и сказал: чего вы хотите от Меня? Они говорят Ему: Господи! чтобы открылись глаза наши. Иисус же, умилосердившись, прикоснулся к глазам их; и тотчас прозрели глаза их, и они пошли за Ним.

Господь шел в Иерусалим через город Иерихон. Здесь Он явил Свое милосердие старейшине мытарей Закхею; здесь исцелил при входе в город одного, а при выходе еще двух слепцов. И когда выходили они из Иерихона, — говорит св. Матфей, — за Ним следовало множество народа. Иерихон был последним городом на пути в Иерусалим: далее, верст на 25, путь лежал через дикую пустыню, где в пещерах и ущельях скрывалось немало разбойников, которые нападали на одиноких путников. Поэтому из Иерихона путешественники отправлялись в Иерусалим караванами или целыми обозами. Теперь через Иерихон шли многие и из Галилеи, потому что ближайший путь через Самарию считали неудобным, по той ненависти, какую питали самаряне к евреям. И вот двое слепых, сидевшие у дороги, из которых одного св. Марк называет по имени: Вартимей; они сидели тут, чтобы просить милостыни у проходящих, особенно у богомольцев, — услышавши, что Иисус идет мимо, прислушавшись к шуму толпы и узнав, что идет мимо великий Чудотворец Иисус Назарянин, как все тогда звали нашего Господа, начали кричать громко: помилуй нас, сжалься над нами, Господи, Сын Давидов! В этом кратком восклицании, исходившем из сердца, слышалась искренняя вера слепцов в Господа как обетованного Мессию Христа, как великого Потомка Давидова. Слепцы, конечно, знали, что фарисеи и книжники преследовали Господа, знали, что за такое открытое исповедание и их могут преследовать, но не хотели и думать о такой опасности, хотя народ и унимал их, заставляя молчать. Народ же заставлял их молчать, потому, может быть, что в это время Иисус Христос поучал спутников Своих, и им не хотелось, чтобы великий Учитель прервал Свою беседу ради слепцов. Но они еще громче стали кричать: помилуй нас, Господи, Сын Давидов! «Эти слепцы, — говорит свт. Иоанн Златоуст, — были лучше многих прочих. Не имея вожатого, не видя приближающегося Господа, имели, однако, сильное желание дойти до Него, и начали кричать; посторонние запрещали им, а они еще более усиливали свой вопль. Вот что значит душа сильная! Самые препятствия доводят ее до цели. И Христос не спросил у них: веруете ли? — как обыкновенно поступал с другими, потому что крик и усердное желание подойти к Нему уже очень ясно всем показывали их веру. Отсюда-то научись, возлюбленный, что сколько бы мы ни были бедны и отвержены, но с истинным усердием приходя к Богу, можем испросить у Него все, что ни потребуется. Поревнуем сим слепцам. Пусть Бог медлит ниспослать дары Свои, пусть многие отклоняют нас с пути молитвенного, будем продолжать свою молитву, ибо этим самым умилостивим Бога. Посмотри на слепцов: ничто не остановило их». За то и Господь внял их воплю: Иисус, остановившись, подозвал их, велел привести слепцов к Себе. Тогда говорят Вартимею, который наиболее кричал: скорее встань, зовет тебя. И он сбросил с себя верхнюю одежду, которая мешала ему бежать, вскочил и побежал к Иисусу Христу. А Господь позвал их обоих и сказал, когда они подошли: чего вы хотите от Меня? «Спрашивает для того, чтобы кто не подумал, что Он даст совсем не то, чего они хотят» (свт. Иоанн Златоуст). Они говорят Ему: Господи, мы не милостыни у Тебя просим, мы просим, чтобы открылись глаза наши. Они, видимо, боялись упустить случай получить исцеление от Всемогущего Врача. «Так Господь всегда сначала обнаруживал пред всеми доброе расположение просящих исцеления и потом уже подавал исцеление. Иисус Христос, эта воплощенная милость и благодать, искал достойных» (свт. Иоанн Златоуст). «Он хочет, чтобы мы просили, хотя Сам наперед знает, чего мы будем просить и что даровать нам по нашему прошению. Он заповедует нам непрестанно молиться и, несмотря на то, говорит: знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него (см.: Мф. 6, 8). Значит, за нужное признает, чтобы мы просили Его, для того, чтобы возбудить сердце к молитве» (свт. Григорий Двоеслов). Иисус же, умилосердившись, смиловавшись над слепцами, прикоснулся к глазам их, изрекая обычное слово Свое: вера твоя спасет тебя, — и тотчас прозрели глаза их, и они пошли за Ним, из чувства благоговейной благодарности пошли вслед за своим Исцелителем…

Еп. Мефодий (Кульман). Святоотеческое толкование на Евангелие от Матфея.

В то время некий юноша подошел к Иисусу, кланяясь Ему, и сказал: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди. Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя. Юноша говорит Ему: все это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне? Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною. Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение. Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное; и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие. Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись? А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же все возможно.

Смиренный сердцем ни во что ставит свои добродетели: «чем хвалиться, на что любоваться, если я исполнил только повеленное? А, может быть, я и того не исполнил, как подобает, может быть, все труды мои были напрасны… нет, Божии заповеди, по слову Псалмопевца, «широки зело»: не мне судить, исполнил ли я их». Так думает смиренный и считает себя рабом непотребным. Но не так рассуждает тот, кто, так сказать, ведет счет своим добрым делам, кто считает свои добрые дела совершенным исполнением заповедей Божиих; ему кажется, что ему немного недостает, чтобы быть совершенным. По-видимому, он искренне ищет Царства Небесного, но на деле оказывается, что он обманывает себя: он исполняет заповеди только наружно, а духа их не познал, не воспринял в свое сердце… Таков был и упоминаемый в Евангелии знатный юноша. Юноша почитал Иисуса Христа за одного из простых учителей иудейских; Господь и беседует с ним, как Человек: Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Если не почитаешь Меня за Сына Божия, то зачем льстишь Мне этим наименованием? Оно прилично единому Богу, ибо никто не благ, как только один Бог. «Никто из людей не благ сам по себе, потому что они переменчивы, обращаются часто от добра ко злу, да и самая доброта их в сравнении с благостью Божией есть худоба», — говорит блж. Феофилакт. Отстранив таким образом излишнюю и неподобающую лесть в вопросе юноши, Господь дает и прямой ответ на его вопрос: если хочешь войти в жизнь вечную, если действительно хочешь наследовать вечную жизнь на небе, то соблюди заповеди закона Божия, которые для того и даны человеку, чтобы руководить его к вечной жизни.

Итак, по учению нашего Спасителя, для спасения нужно, во-первых, — искреннее желание спасения: «если хочешь», потому что насильно и Бог никого не спасает; во-вторых, — соблюдение заповедей, потому что одно желание спасения, без послушания заповедям Божиим, не привлечет к человеку спасающей Божией благости. «Не сказал Господь: исполни заповеди, — замечает свт. Филарет Московский, — поскольку ведал, что для этого не достало бы сил человеческой природы, которая от прародителей повреждена грехом. Но сказал: соблюди заповеди, т.е. не теряй их из вида, не оставляй без внимания, имей всегда пред очами, сообразуй с ними свои действия, сколько разумеешь и сколько можешь. Не сказал также: соблюди заповеди и внидешь в жизнь вечную; потому что знал, что человек не достигнет жизни вечной одним соблюдением заповедей, которых не может исполнить в совершенстве. Но сказал: если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди; т.е. желающему достигнуть вечной жизни нужно начать и продолжать это дело соблюдением заповедей, хотя, впрочем, не этим одним совершится это дело. В чем же должен быть плод соблюдения заповедей? В том, что поскольку соблюдаешь их и, по возможности, действительно исполняешь: поскольку очищаешь себя от всякой скверны плоти и духа и приготовляешь себя к принятию Божией благодати; а поскольку на пути заповедей изнемогаешь, претыкаешься, падаешь, поскольку испытываешь свою немощь, смиряешь свой помысел, ощущаешь потребность искупления от грехов и вышней благодатной помощи к доброделанию: глубоко и внутренне познаешь достоинство и силу заслуг и благодеяний Иисуса Христа, Его страдания и смерти, Его воскресения, прилепляешься к Нему верой, надеждой, любовью, благодарностью, желанием последовать Его учению и примеру. К этому точно хочет вести посредством заповедей Господь наш, когда после начального наставления: «соблюди заповеди», предлагает другое совершительное: «следуй за Мной».

Юноша не ожидал столь простого ответа, какой услышал. Он думал, что кроме известных ему заповедей Закона, есть другая, более совершенная, и потому на слова Господа говорит ему: какие? Но Господь опять указывает ему на заповеди Закона, сначала более удобные к исполнению, потом на более трудные, более широкие. В то время, когда человек ищет себе наставления вечной жизни, трудно подозревать его в намеренном лицемерном самохвальстве пред свои наставником, потому что в таком случае он обманывал бы только самого себя; поэтому должно думать, что и евангельский юноша не против совести объявил себя сохранившим заповеди от юности своей, хотя, впрочем, нужно приметить, что он не испытал глубины своего сердца и, сам, не зная того, сказал неправду: «Если бы подлинно сохранил заповедь: люби ближнего твоего, как самого себя, — то ближнему своему желал бы довольства и обилия столько же, сколько самому себе, и тогда не трудно было бы ему разделить свои стяжания с нищими. Но он не мог принудить себя к тому» (свт. Филарет Московский). Он вопрошает Господа: чего еще недостает мне? Иисус сказал ему: что ты исполнил, ты исполнил по-иудейски, одного тебе не достает (см.: Мк. 10, 21): если хочешь быть совершенным, если действительно ищешь совершенства новозаветного, которое само по себе уже есть высшая награда и счастье, то пойди, продай имение твое и раздай нищим, раздай все без остатка, соверши этот подвиг — и тогда получишь такую награду, которая вполне удовлетворит твое сердце: ты любишь сокровище, и будешь иметь это сокровище, только не земное, а на небесах. Я не только не отнимаю у тебя твоего богатства, но это тленное, скоро гибнущее предлагаю тебе обменять на нетленное, вечное, небесное, которое у тебя никто похитить не может, и которое ты можешь получить, если земное, тленное, отдашь нищим. Я не требую от всех такого подвига, ибо не все могут дать обет нищеты и нестяжания; но ты ищешь совершенства, значит — можешь понести, и потому — должен совершить этот подвиг. За то ты не только внидешь в жизнь, но и действительно совершен будешь, получишь более, чем вечную жизнь, ибо Я пришел для того, чтобы имели жизнь, и имели с избытком (см.: Ин. 10, 10). А чтобы тебе легче было забыть о потере своего земного богатства, то приходи ко Мне и следуй за Мной, взяв свой крест. Я укреплю тебя, поддержу, ты будешь во всем смотреть на Мой пример и будешь Моим верным учеником. Нет, юноша не хочет идти за Христом; жаль ему, что не имеет духа решиться на это, однако не решается, отступает вспять: услышав слово сие, юноша отошел с печалью. «Христос Спаситель, — говорит свт. Филарет, — указал нестяжание как пособие к совершенству, полезное для некоторых, а не как необходимое для всех. Молча ушел богатый юноша от Господа, с поникшей главой; жаль было и милосердному Господу эту бедную душу, обуреваемую любостяжанием; и вот Он, «посмотрев вокруг» Себя, как бы приглашая окружающих к особенному вниманию, со всей силой Своего Божественного слова указывает на страшную опасность от любостяжания. Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное. Пристрастие к деньгам, к богатству, вообще к чему бы то ни было земному, обращается в болезнь души, которая делает человека бесчувственным, жестоким, самонадеянным; она ослепляет его и делает неспособным к духовной жизни. «Знаю многих, — говорит свт. Василий Великий, — которые постятся, молятся, вздыхают, являют всякого рода неубыточное благочестие, но не дают ни единого обола (гроша) теснимым нуждой! Какая же для них польза от прочих добродетелей? Их не приемлет Царствие Божие». И еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, как говорит народная пословица, нежели богатому войти в Царство Божие.

Трудно было апостолам усвоить всю силу этих слов Спасителя о богатстве. Они, как природные иудеи, привыкли смотреть на богатство как на благословение Божие. Поэтому, услышавши это, ученики его весьма изумились и сказали: если так трудно спастись богатым, которые имеют столько возможности и способов делать добро, так кто же может спастись из них? «Будучи совершенно покойны относительно отречения от имущества, они чувствовали, что еще не вполне отрешились от страстей», — говорит свт. Климент Александрийский. «Почему смущаются ученики, будучи бедны?» Свт. Иоанн Златоуст отвечает: «Конечно, имея слишком сильную любовь ко всему человечеству и уже принимая на себя должность учителей Его, они страшились за спасение всех людей. Эта мысль очень много и смущала их».

Вот почему Иисус, воззрев на них, тихим и кротким взором успокоил волнующиеся их мысли и, указывая на силу Божию, сказал им: человекам это невозможно, Богу же все возможно. Человек не может своими силами победить в себе страсти, но Бог может сообщить ему Свою милующую благодать, которая отвратит его сердце от пристрастия к миру и богатству. Кем овладело богатство, кто служит ему как раб, тому спасение невозможно: а кто сам — полновластный господин своего богатства, кто не служит ему, а употребляет его во славу Божию как приставник Божий, тот спасется, хотя и не без подвига, по немощи человеческой и по множеству соблазнов.

Еп. Мефодий (Кульман). Святоотеческое толкование на Евангелие от Матфея.

Евангелие дня. Толкования на Евангельские чтения церковного года

Эта книга во многом уникальна по своему составу. Здесь собраны лучшие образцы толкований на евангельские тексты - от классических (свт. Григорий Двоеслов, блж. Феофилакт Болгарский и др.) до современных (свт. Лука Крымский, архим. Иоанн (Крестьянкин) и др.) Евангельские тексты (т.н. зачала) с толкованиями на них приводятся в том составе и последовательности, в которой они читаются во время Божественной литургии в течение церковного года, начиная с Праздника Пасхи. В особые разделы выделены Евангелия двунадесятых и великих праздников, Великого Поста и Страстной Седмицы. Таким образом, не имея возможности ежедневно присутствовать за Божественной литургией, вы всегда сможете ознакомится с дневным Евангелием и толкованием на него.