В окна класса светило мартовское солнышко. Монотонно, словно издалека, звучал голос Аллы Артемовны, которая рассказывала про какую-то древнюю битву. Дима не особенно слушал, стараясь поймать щекой золотой луч, стрельнувший сквозь нагретое стекло.

Сегодня с утра третий «А» писал контрольную по математике, потом были соревнования по физкультуре, а на большой перемене — дежурство по столовой. К уроку истории, все, конечно, устали. Хотелось ни о чем не думать, а еще лучше — опустить голову на стол, и чтобы теплое солнце гладило тебя по макушке.

Вообще-то Дима был не прочь послушать о битвах. Они напоминали ему любимую войнушку, когда две команды пацанов третьего «А» сходятся во дворе школы стенка на стенку. И в истории примерно то же самое: сражаются два богатыря, два войска, два народа — опять же стенка на стенку, и кто_нибудь побеждает. Об этом можно было послушать с удовольствием, но вот беда! — Алла Артемовна никак не могла добраться до самого сражения. Все говорила про татаро-монгольское нашествие на Русь, и что русским людям было тяжело жить. В ее рассказе перепархивали, как птички в траве, непонятные слова: какой-то полон, да еще какой-то ясак, да еще какие-то ярлыки. Дима подумал, что, раз уж он пропустил начало объяснения, лучше теперь не вслушиваться — все равно не поймешь…

— И вот тогда пришла пора Куликовской битвы, — подвела итог Алла Артемовна.

Стоило ей произнести два последних слова, как весь класс, конечно, уставился на Диму и сидящего рядом Вову. Дима с Вовой — двоюродные братья, отцы их — родные братья, а дедушка вообще один на двоих. Поэтому и фамилия у них общая, от дедушки. Да еще какая фамилия — Куликовы! Понятно, что, как только Алла Артемовна назвала битву Куликовской, все стали оборачиваться на братьев, а чей_то озорной голос прошептал:

— Куликовы, Димыч с Вованом, подрались — вот тебе и Куликовская битва!..

В классе захихикали. Алла Артемовна постучала указкой об учительский стол:

— Тихо! Я думала, вы не маленькие, чтобы шуметь по такой глупой причине. Точнее, вообще без причины. В нашей стране много одинаковых названий, фамилий, прозвищ — так что с того?

— Ничего, — смущенно отозвались лучшие ученики — ботаники, как их обычно называют. Они всегда стремятся отвечать учителю, даже когда этого не требуется. Вот и сейчас старосту класса Настю Фомину понесло в дальнейшие рассуждения:

— Эта битва не имеет отношения к нашим Куликовым, правда, Алла Артемовна? Вообще не имеет отношения ни к кому из нас. Потому что эта битва была в четырнадцатом веке, а сейчас двадцать первый.

И тут произошло неожиданное. Вместо того, чтобы согласиться и похвалить Фомину, учительница вдруг покачала головой. Ведь сама только что говорила, что класс шумит по глупой причине, точнее, вообще без причины. И вдруг на тебе…

— Эта битва имеет отношение ко всем нам. Потому что мы не должны быть Иванами, не помнящими родства!

— Иванами? — переспросил Дима.

Все в классе посмотрели на Ваню Семенова, и на Ваню Вербина, и еще на Ваню Преображенского, которые смущенно поеживались за своими столами. Какого родства они не помнят?

— Так говорят про человека, который безразличен к истории своей страны, — объяснила Алла Артемовна. — Не знает ее и знать не хочет!

— Просто мы устали, — подал голос Дима. — Сначала контрольная, потом соревнования, потом дежурство в столовой…

— Бедная история, — покачала головой Алла Артемовна. — На ее долю вашего внимания не осталось… А вот скажи, Куликов, кто ты такой есть?

— Как это — кто я есть? — удивился Дима.

— Ну, что ты о себе скажешь? Как себя назовешь?

— Просто Дима!

— Лучше сказать «Дмитрий», — поправила Алла Артемовна. — Но и это еще не все. От отца тебе досталось отчество, от дедов и прадедов — фамилия…

— Дмитрий Иванович Куликов.

— А теперь скажите, ребята: земля отцов, земля, передающаяся по наследству, — как она должна называться?

Третий «А» на минутку задумался.

— Приватизированная? — раздался через минуту неуверенный голос Стаса Рубцова. — Мой папа недавно приватизировал квартиру, чтобы она когда_нибудь досталась мне… Когда я стану взрослым.

— И мы приватизировали квартиру, — подхватили близнецы Пашка и Сашка Марковы.

Алла Артемовна молча качала головой. И тогда во вновь наступившей тишине Денис Лазарев отчетливо произнес:

— Отечество.

Это слово прозвучало совсем по-другому, чем предыдущие ответы. В нем была какая_то особая звучность и полнота. Оно гудело, как колокол, который Дима однажды слышал, выходя с бабушкой из церкви. Еще он подумал, что, если бы слова пошли стенка на стенку, как мальчишки в школьном дворе, «Отечество» было бы против «приватизированных» квартир…