Денис Лазарев был неглупый мальчик. За свои восемь лет он успел кое-что узнать. Нет, не в школе - там он как раз учился неважно, потому что редко слушал учительницу и почти никогда не готовил дома уроков. Зато ему удалось сделать великое, очень нужное для жизни открытие под названием "ВСЕ РАВНО".

Как известно, люди делятся на детей и взрослых. Взрослые выдумывают всякие правила, которые дети должны соблюдать везде: в школе, дома, на улице. Только еще про сны не успели ничего придумать, сны можно смотреть какие захочешь. Вернее, какие тебе приснятся.

Если дети слушают взрослых, выполняют их правила значит, они хорошие. А если нет, их начинают ругать: такой-сякой ты мальчишка, такая-разэдакая девчонка. Но тут и вступает в силу Денисово открытие: даже когда ты никого не слушаешься, для тебя ВСЕ РАВНО сделают все, что нужно. Взрослые всегда выполняют свои обязанности: мама тебя накормит, папа купит мяч и абонемент в бассейн, учительница не выгонит тебя с урока. Как же иначе? Ведь нельзя оставить ребенка голодным или неучем, или "лишить физического развития", как говорит папа?

В общем, ты хоть на голове ходи, а тебе будет все то же самое, как если бы ты был пай-мальчиком. Даже мороженое бабушка купит, стоит только вздохнуть, проходя мимо ларька, и чуть-чуть вобрать голову в плечи. Будто и не надеешься, что тебе, такому плохому, перепадет мороженое. А бабушке станет жаль тебя, и она скажет:

Чего вздыхаешь? Ладно уж, сегодня куплю, но чтобы в следующий раз вел себя как надо!

- Ладно, кивнет Денис, отлично зная, что не собирается слушаться бабушку ни в следующий раз, ни когда-нибудь еще.

Иногда ему бывало немножко совестно, но он успокаивал себя тем, что и сама бабушка тоже это знает. Ведь сколько раз повторяется между ними один и тот же разговор.

Вообще все уже привыкли к тому, что Денис непослушный, что он "ежик", "кактус с колючками". Мама говорит, у него ершистый характер. Папа говорит "крутого замеса парень". Бабушка говорит "перерастет". Дядя говорит: "Правильно поступаешь, Денёк, не давай никому себе на шею садиться ни жене, ни начальнику!" У Дениса еще нет жены и начальника, но он понимает, что эти слова относятся к будущему. Или нужно считать начальником учительницу их второго "А" Аллу Артемовну? В таком случае, он уже не дает ей садиться себе на шею, скорее наоборот… Кстати, Алла Артемовна говорит о Денисе "трудный ребенок". А еще добавляет, взглянув на маму с надеждой: "Вы не хотели бы его в спортивную школу перевести? Может быть, там он угомонится…"

Но зачем Денису спортивная школа? Когда ему хочется бегать и прыгать, он и так бегает и прыгает. А хочется покричать, он и так покричит, даже если в это время идет урок. И ничего страшного ВСЕ РАВНО взрослые относятся к нему не хуже, чем к другим ребятам. Даже лучше: попробуй кто-нибудь другой раскрыть рот одновременно с учительницей, она сразу будет его ругать и напишет замечание в дневник. А с "трудным ребенком" нельзя ничего поделать. Дневника он в школу не носит, ругать его уже надоело: сколько раз можно повторять одно и то же? Остается только терпеть. И Алла Артемовна терпит его выкрики и общий шум, который поднимается после этого в классе. А на перемене глотает какие-то таблетки от головной боли.

В общем, взрослые уже привыкли к тому, что Денис никаких правил не признает. Только вот дедушка… Он произносит всего два слова: "Смотри, брат…" и при этом качает головой. Ясно, чего он хочет: чтобы Денис усомнился в своем открытии. Вроде, надо быть добрым и послушным, даже если взрослые не могут тебя заставить. Для чего-то это все-таки надо, а вот для чего именно дед не договаривает. Наверное, сам не знает, просто хочет напугать своего непослушного внука!

И действительно, после общения с дедом Денису иногда бывает не по себе. А вдруг правда, ему все сходит с рук лишь до поры до времени? Вдруг потом всем хорошим будет хорошо, а ему плохо?

Однажды, после дня, проведенного у дедушки с бабушкой, Денис увидел совсем особенный сон. Как будто все спешат куда-то на праздник, вот как на новогоднюю елку в Кремль или в день Победы на Поклонную гору. Даже еще больше спешат, прямо бегут к каким-то воротам, за которыми горит золотистый свет и играет обещающая счастье музыка. И настроение у всех такое, что только бы попасть туда поскорее!..

Приближаясь к воротам, Денис посмотрел вокруг: в толпе было мало нарядных людей, в основном испачканные, запыленные, со вздыбленными или слипшимися волосами. Посмотрел на себя и у него рубашка грязная, с дыркой на локте, брюки обтрепанные, на коленках пузыри. И кроссовки с белесыми от мяча носами. Ну, кроссовки-то ладно, а вот все дырки мама обычно вовремя зашивает, и рубашку дает Денису чистую, брюки выглаженные. Странно, что сейчас он в таком виде, будто из помойки вылез. Впрочем, и другие тоже…

Между тем возле ворот произошла какая-то заминка. Наверное, там стояли охранники, которые не хотели пропускать на праздник совсем не празднично одетых людей. С охранниками Денис еще не имел дела, но видел их издали: обычно это были рослые плечистые дяденьки в черной форме. Смотрели они строго, так что у Дениса не возникало желания нарушать правила в тех местах, которые они охраняли…

Вытянув шею и поднявшись на цыпочки, он увидел, что там впереди делается. Охранники были совсем не такие, как обычно стройные молодые люди с золотистыми волосами и в никогда не виданной Денисом форме. Ее даже формой трудно назвать: какие-то легкие длинные одежды, белые с серебристым отливом. И до чего чистые ведь на таких должна быть заметна каждая соринка! Наверное, их стирали отбеливающим порошком, про который мама говорила, что у него невозможно высокая цена.

Рядом с ослепительно белыми охранниками еще грязнее казались те, кто пришел к воротам. Денис даже подумал вдруг никого не пустят на праздник? Но потом успокоился если никого не пускать, так и праздника не будет. Ведь не для себя же охранники накрыли за воротами столы, зажгли свет, включили эту негромкую переплескивающуюся музыку…

И тут он увидел, что белые охранники несут кувшины с водой, душистую мыльную пену на подносах и странного вида гребенки с бледно-желтыми ручками. Кто-то рядом сказал, что это волосяные щетки, оправленные в слоновую кость. Еще они принесли сверкающие как серебро ножницы, мягкое полотенце и какой-то сверток.

Кто первый? прозвучал звенящий голос одного из этих охранников.

Толпа всколыхнулась, но все оставались на местах: все-таки страшно быть первым! И вообще неловко: что тут, баня, что ли? И вдруг один человек, стоявший рядом с Денисом, решительно шагнул вперед:

- Я первый! Лучше так, чем оставаться в грязных лохмотьях!

Охранники тут же подозвали его к себе, велели снять засаленный пиджак и черную на воротнике рубашку. Один поливал воду из кувшина, другой взбивал мыльную пену, пузырьки которой отливали всеми цветами радуги. Третий пощелкал серебряными ножницами, поводил волосяной щеткой и лохматая голова смелого человека стала такой красивой, что ни в какой парикмахерской не могли бы сделать лучше.

Но самое главное было впереди. Когда человек, не побоявшийся быть первым, обсушился большим, как простыня, полотенцем, охранники развернули перед ним заранее принесенный сверток. Там оказалась новая одежда, настолько радостная и яркая, что все вокруг ахнули. К ней даже не подходило слово "красивая", только прекрасная.

И переодевшийся в нее человек тоже стал прекрасным. После того, как охранники пропустили его за ворота, нашелся еще один желающий преобразиться. И еще, и еще. Но многие продолжали стоять на месте, не решаясь на превращение. То ли они робели, то ли им лень было произвести с помощью охранников все необходимые действия. А может быть, они думали так же, как Денис: ВСЕ РАВНО нас пустят на праздник, так зачем попусту суетиться?

Один из охранников смотрел прямо на Дениса. Может быть, подойти к нему за новой одеждой? Но ведь сперва придется мыться, стричься, причесываться… А так можно ничего не делать. И ведь не один он такой вон сколько вокруг грязных нечесаных людей, которые тоже рассчитывают попасть на праздник...

Денис не сомневался, что расчет этот правильный. В конце концов ворота откроют для всех. Так и в школе всегда бывает: сначала говорят, что в театр или в зоопарк возьмут только отличников, только учеников с хорошим поведением. А потом, когда уже надо ехать, берут всех.

Вскоре ворота действительно открылись, и толпа хлынула внутрь. Чего только ни было в открывшемся взгляду царстве! Уже наступила темнота, но круглую площадку для праздника освещали фонари и светильники. На ней стояли накрытые столы с такой вкусной едой, что у всех сразу потекли слюнки. Музыка с обещанием счастья звучала со стороны: наверное, в окружавших площадку зеленых кустах с расцветающими розами были спрятаны музыканты.

Все бросились к праздничным столам. Но не прошло и пяти минут, не успел Денис запить куриную ножку искристым лимонадом и дожевать пирожное с кремом, как вокруг что-то произошло. "Хозяин праздника! послышалось справа и слева. Он устроил этот пир в честь Сына!"

"Не все ли равно, подумал Денис, в чью честь этот пир. Главное, вкусно поесть и вволю напиться лимонаду!"

Но соседи шептались еще тревожнее:

"Он спрашивает, почему на пиру сидят неумытые люди в грязных лохмотьях? Он спрашивает, всем ли предлагали новую цветную одежду?"

"Ну и что же, что неумытые, мысленно ответил Денис. Ну и что, что не захотели переодеться! ВСЕ РАВНО, пировать можно и в лохмотьях".

А вокруг волновались все сильнее:

"Он сказал, таким людям здесь не место! Он очень любит и ценит Сына! И никому не позволит испортить пир, устроенный в честь Сына!"

"На это не купите, подумал Денис. Наша учительница тоже говорит, что никому не позволит шуметь на уроке. И бабушка всегда предупреждает, что не позволит мне смотреть взрослое кино. И родители каждый вечер: "Делай уроки! Мы не позволим тебе балбесом вырасти!" А на самом деле все это одни слова".

И тут вдруг Денис почувствовал, как чьи-то сильные руки отрывают его от скамейки, на которой так удобно было сидеть, и вытаскивают из-за стола. Это охранники в белых одеждах исполняли приказ Хозяина пира. Денис брыкался, хватался за стол, но не мог удержаться. Лимонад разлился, остаток пирожного с кремом упал на землю. Дениса протащили мимо пирующих в нарядной одежде, мимо кустов с цветущими розами… И вот край освещенной площадки, за которым застыла страшная холодная пустота. Ой, как не хотелось туда Денису! Рядом с ним кричали другие люди в лохмотьях, которых тоже выгнали с пира. И тут Денис проснулся.