На днях известная писательница дала эксклюзивное интервью популярной украинской газете "Донецкий кряж".

...Париж, весна 2048 г. Количество иммигрантов, прибывших в государства Евросоюза из слаборазвитых стран Азии и Африки, много лет назад превысило численность коренного населения Европы. Ислам объявлен государственной религией, а все, кто не желает его принять, или безжалостно уничтожаются, или сгоняются в гетто, наподобие тех, что создавались гитлеровцами во времена Холокоста. Собор Нотр-Дам де Пари превращён в мечеть Аль-Франкони. Католическая церковь на территории Европы сохранилась разве что в Польше, которая к тому времени стала союзницей окрепшей России. А во Франции, давно исламизированной, католики-традиционалисты (не признавшие решений Второго Ватиканского Собора. - Прим. авт.) уходят в катакомбы, как во времена гонений на христиан в Древнем Риме. Они поднимают восстание, но не для того, чтобы победить, - слишком неравные силы, - а чтобы показать исламистам, что есть еще те, кого не удалось сломить. Восставшие захватывают Нотр-Дам, освящают поруганную святыню, проводят последнюю мессу, после чего взрывают храм, дабы тот не достался врагам.

Эти мрачные пророчества - не выдумка футурологов, а краткое содержание романа-антиутопии "Мечеть Парижской Богоматери", вызвавшего большой общественный резонанс. Представляю её создателя - Елена Чудинова, русский писатель и публицист, автор книг "Держатель знака", "Неферт", "Лилея", "История Англии для детей". В современной России трудно найти писателя, чье творчество вызывало бы столь противоречивые оценки читателей и критики. Так, на VIII Всероссийской ярмарке "Книги России" роман Чудиновой "Ларец" выдвигался на антипремию "Абзац": критики обвинили автора в пропаганде межнациональной и межрелигиозной вражды. А в начале февраля 2006 г. Клуб православных журналистов присвоил ей звание "Человек года". Сегодня Елена Чудинова - гость нашей газеты.

- Больше занимаюсь литературой, - рассказывает Елена Петровна. - Но сейчас у меня для публицистики есть постоянная площадка - газета "Наше время", и я рада тому, что могу высказываться обо всем, что наболело. Но в целом я - писатель исторического жанра. Меня больше интересует переосмысление 18-19-го столетий. Там столько необычного, столько сложного, что все в наших головах стоит вверх ногами. Я восстанавливаю реальную картину прошлого для себя, а потом делюсь тем, что получилось, с читателем.

- Широкую известность Вам принес роман "Мечеть Парижской Богоматери". Что стало поводом для его написания?

- Для меня написание "Мечети Парижской Богоматери" было неожиданным шагом: это никак не входило в мои творческие планы. Я верю если не в материальность, то в энергетичность идей. Если бы этот роман не написала я, его написал бы кто-то другой: эта тема давно назрела. Был бы роман с другим названием, другими индивидуальными особенностями, но его не могло не быть: идея носилась в воздухе и искала, кого бы ей зацепить. А для меня "Мечеть Парижской Богоматери" началась с картинки, однажды возникшей перед моими глазами: по Елисейским Полям бредут фигуры в паранджах - такое вот жутковатое зрелище контраста. А потом я вообразила, что паранджа - удобное средство маскировки и что один молодой человек надел её для боевых целей

- Вот цитата из вашего романа "Мечеть Парижской Богоматери": "Наособицу стоит среди исламских стран Турция, так и не пожелавшая изменить свой традиционный статус светского государства. Что, конечно, не помешало ей на правах сильного вспомнить о старом договоре с царской Россией и преспокойно откусить у Украины Крым. Ну да от хохлов сейчас только беззубый не кусает. На русских территориях протекторат, там войска. И какая-то дикая Сечь посреди XXI столетия на незалежных территориях. Рисовать карту бесполезно, власть меняется с христианской на мусульманскую, и наоборот, что ни день. Не то что в каждом городе, в каждом селе. Впрочем, внешне сразу и не скажешь, на чьей улице праздник: странная привычка у хохлов - воевали с ляхами, походили на ляхов, теперь от мусульман не отличишь, разгуливают в банданах, бороды поотпускали. Электричество дают раз в месяц, в городах, понятно. В селах нету даже керосина". Почему вы отвели Украине в своем романе столь незавидную участь?

- Потому что Украина поступает сейчас глупо, но не в лице народа, а в лице тех, кто правит ею. Курс, который ведет украинское государство, - пагубный, и грядущей исламской экспансии не будет адекватного ответа. Да, у меня в книге есть момент, когда Турция отхватила Крым, и что главное - легитимно. Дело в том, что договор, по которому Турция не претендует на Крым, существует только в рамках принадлежности Крыма России. Если Крым уходит из России, что и произошло, Турция, согласно такому положению, имеет полное право на возврат этой территории в свой состав. Украинцы боятся, что Крым отойдет к России, - не этого надо бояться, а того, что на него предъявит права турецкое государство.

- Насколько это вероятно?

- Я вижу очень сильную экспансию. Печально смотреть на ряды фальшивых домиков: потом вместо них построится что-то уже не фальшивое. Боюсь, что косовский сценарий в Крыму вполне вероятен. Сначала захват территорий, потом - обживание, а потом - устрашение, вытеснение славянского населения, осквернение храмов. Что в этом нереального? Турция действует через крымских татар: самозахваты земли, деятельность экстремистских лагерей - все это финансируется оттуда, но пока еще от частных лиц. Турция исподволь спонсирует эту тихую экспансию, поскольку она в её интересах: если Турция со временем предъявит свои претензии - будет кому их поддержать внутри Украины. Когда пространство станет мусульманским, а оно постепенно становится таковым, наступит следующий шаг для экспансии

- Можно ли этому противостоять?

- Сербы противостояли изо всех сил, они и сейчас противостоят в лице владыки Артемия, который собрал вокруг себя всех, кто не желает отделения Косово. Более того, они ищут уязвимые места в стане врага, а именно: Сербскую Православную Церковь сейчас поддерживает ряд влиятельных американских проповедников, которые считают, что коль скоро Сербия - христианская страна, то нельзя поддерживать выступающих против нее мусульман. В Крыму, я думаю, тоже будет выдвижение фигуры, которая объединит вокруг себя противников экспансии (в Сербии ею стал религиозный лидер).

- Почему во главе восстания, изображенного на страницах "Мечети Парижской Богоматери", встали последователи Марселя Лефевра?

- Я никогда не думала, что стану столь "либеральной" в воззрениях на христианство. Везде, где крест, надо сегодня искать союзников. Под угрозой вся цивилизация, исходящая из символа креста. Лефевристы наиболее жизнеспособны, наиболее пассионарны из всего, что осталось на руинах католицизма. Представители другого движения католиков-традиционалистов - седевакантисты - более последовательны логически: они считают, что место папы пустует. По мнению же лефевристов папа есть, но он как бы невменяем и слушать его не стоит. Марсель Лефевр имел колоссальную личную харизму и объединил наибольшее число католиков, не признавших решений Второго Ватиканского Собора, может быть, не столько четкостью личных позиций, сколько обаянием и бескомпромиссностью. К сожалению, не один раз приходилось наблюдать: уходит лидер - движение приходит в упадок, если оно не выверено на четких идеях, а ориентируется на личность. Каноническая нечеткость лефевризма сыграла плохую роль после ухода из жизни основателя течения. Лефевризм, конечно, не исчез, лефевристы служат в своих храмах и учат семинаристов в своих семинариях, но захватывать храмы и выгонять оттуда модернистов они уже перестали.

- Насколько велика возможность исламизации Европы в ближайшие десятилетия?

- По-моему, в романе я все сказала: постепенно все идет к этому. Это не столкновение религий, если бы мы говорили о столкновении, все было бы более оптимистично. Идет захват религией безрелигиозного, а следовательно - аморфного и нежизнеспособного общества, общества достаточно гуманного, доброго, но не имеющего высшей цели.

- В предновогоднем выпуске "Донецкиго кряжа" я писал о том, что в целом ряде стран Евросоюза запрещены изображения Санта Клауса, так как этот сказочный персонаж оскорбляет чувства выходцев из стран Азии и Африки.

- Я бы могла назвать сотни примеров из этого же ряда. Мы пока еще очень хорошо живем: у наших детей еще есть Ниф-Нифы, Чуни, Пятачки. Но когда наша передача "Спокойной ночи, малыши!" отправлялась на конкурс детских программ во Францию, то любимого юными телезрителями персонажа Хрюшу туда не делегировали: там свиней уже десять лет как запретили по телевизору показывать, ибо это оскорбляет чувства французских мусульман.

- Насколько проблемы современной Европы актуальны для России?

- Я не отделяю Россию от Европы, это искусственное разделение. У нас те же проблемы, что и у них: секуляризация, исламизация и проявления сатанизма. По моей концепции мы - Христов континент, мы - единственные, кто дал пример величайшей цивилизации. Поэтому, какие противостояния ни разделяли бы нас, мы все-таки уникальны: Христос пришел для всей Земли, но только благодаря нам он сумел встать на эту землю ногами. Крест должен идти от европейского континента в другие пределы, и пагубность, на мой консервативный и милитаристский взгляд, в том, что Европа отказывается от миссии захвата. Наши землепроходцы, кстати, тоже расширяли границы Христова континента. Мы тоже несли крест и должны его нести.

- Вы известны и как публицист. Каково ваше отношение к недавнему убийству Анны Политковской?

- Перечитайте "Мечеть Парижской Богоматери" - и вы поймете, что убил ее литературный герой. Мой герой, точнее - героиня. Просто поразительно, как все по датам совпадает. Но если серьезно, мне совершенно ясно, что убрали ее свои. Обычный процесс прятанья концов в воду. Конечно, о мертвых - либо хорошо, либо ничего, но когда начинается ложь, то мы вынуждены говорить правду, даже если она свидетельствует против мертвых. Этот человек был ненавистником России. Это был враг.

- В причастности к этому убийству некоторые СМИ обвиняли Рамзана Кадырова.

- Семья Кадыровых заплатила кровью за свои ошибки, поэтому я их уважаю. Скорее всего, нити убийства ведут ко всяким березовским и прочим, кому выгодна дискредитация России. Не забудем, что Березовский нуждается в дальнейшей демонизации "режима": его ведь и выдать России могут. Ну и кому, как не ему, выгодна истерия по поводу этого убийства?

- Теперь перейдем от политики к литературе. Каков ваш взгляд на современный литературный процесс?

- Я - волк-одиночка и практически не пересекаюсь ни с кем из пишущего племени. Литература сейчас состоит из отдельных имен, зияющих между пропастями постмодернизма и прочего хлама. Одиночек немного, одиночки сидят на кочках и видят друг друга как очень отдаленные силуэты. Таково мое ощущение современного литературного процесса. В этом смысле я пессимист. Гляжу на Францию - вижу Жана Распая, автора книги "Король", или, если точнее перевести ее название, - "Государь", гляжу на русскую Германию - вижу Юлию Вознесенскую. Может быть, это самомнение, но в современном московском и общероссийском литературном бомонде практически нет тех, с кем мне было бы интересно поговорить как профессионалу с профессионалом. С другой стороны - ну куда писателю без самомнения?

- В чем причина вашего столь негативного отношения к постмодернизму?

- Мне глубоко неинтересен постмодернизм, проще говоря, - литература стёба. Это очень скучно, а иногда и гадко. Ведь постмодернизм - это распад сознания, это нивелирование ценностей, это обезьянничанье от высоких материй. Вся эта грустность уже была, когда люди срываются с цепи и начинают надо всем прикалываться, возьмите XVIII век, Вольтер тот же. А потом начинается XIX век, люди перестают кривляться и начинают плакать там, где положено плакать. Это естественно, ибо в каждом из нас заложен инстинкт самосохранения души.

- В одной из своих статей вы очень резко отозвались о творчестве известного автора детективов Бориса Акунина. С чем это связано?

- Это игра на низменных потребностях. Я много писала о том, что детективный бум раздут в России искусственно, причем раздут как никогда и нигде больше. Все строится на интересе к насилию, а так писать очень легко. Я горжусь тем, что у меня нет ни одного детектива и никогда не будет.

- Если не секрет, над чем вы работаете сейчас?

- Корни европейской проблематики выражены мной в романе "Лилея", посвященном французской революции. Тогда и пошел перекос в нашей общественной жизни: у них - с революции, у нас - с декабристов. Сейчас пишу книгу о декабристах, где они выступают в качестве отрицательных персонажей. Положительным героем выступает любимый мной император Николай Павлович, чрезвычайно оболганный советской пропагандой. Мы его как не знали с советских времен, так и не знаем. Эта личность нуждается в том, чтобы расставить все точки над "i".

- Не страшно ли быть обладателем столь радикальных взглядов на происходящее?

- Не буду скрывать - я женщина не робкого десятка!

- Какими будут ваши пожелания читателям "Донецкого кряжа"?

- Хочу пожелать читательского поиска, новых имен и новых страниц Меньше смотреть на рекламные акции - больше искать самостоятельно. Как это ужасно, когда в общественном транспорте все читают одно и то же.