 - Сергей, скажите, чем вас заинтересовала тема ущербного детства? Почему вы решили обратиться именно к ней?
- Я работаю директором школы почти 10 лет. Контингент учащихся разный, как, собственно, и всё наше общество. Честно признаюсь, словосочетание "ущербное детство" режет мне не только уши, но и душу. Я бы предпочёл - несчастное детство. Звучит мягче… А уж несчастных детей за 15 лет работы в образовании мне повидать пришлось, к сожалению, множество. И в большинстве случаев они становятся несчастными благодаря родителям, а родители, чаще всего в этом случае, безвольные, слабые, зависимые от алкоголя люди. Безвольные и слабые, опять же, не значит, что они лишены агрессивности. Напротив. Но есть семьи, которые стали жертвами либеральных реформ, жертвами обстоятельств, таких нельзя огульно причислять к указанной выше категории. Но их дети, так или иначе, относятся к группе, которую уже привычно называют либо "группой риска", либо "социально-неблагополучной". Надо сказать, что для этих детей государство сегодня делает не так уж много, больше на словах, а нужно - на деле. К делу же, как известно, надо прикладывать средства. Конечно, если не будет параллельного порыва у самих детей, у их родителей, если они есть (я, к примеру, работаю в классе, который на 90% укомплектован детьми из детдома), то любые движения государства и правительства будут обнуляться. Без соответствующей атмосферы в обществе, без пристального внимания к этим проблемам с его стороны, все потуги будут иметь только "бумажную" силу. Когда я брался за повесть "Мальчик без шпаги", мне хотелось, чтобы общество смогло взглянуть на таких детей не только глазами учителя, но практически изнутри. Из этих детей, я верю, могут вырасти Менделеевы, Жуковы, Лермонтовы, Королёвы…
Педагоги иногда говорят: "С такими детьми трудно работать". Это слабые педагоги, это не учителя по призванию. Мне сразу хочется поправить: с такими детьми тяжело работать в плане надрыва духовных сил. У психически нормального человека ребёнок, лишенный элементарных радостей детства, не может не вызывать сострадания. А когда я вижу детей с протянутой рукой… Тут уже слов у меня нет. Редко я пишу стихи, ибо почти каждый прозаик - это несостоявшийся поэт. Однажды, после лицезрения мальчонки с протянутой рукой, я написал следующее:
МАЛЫШ
Над улицей раскаты грома.
Темнеет над горбами крыш.
А у большого гастронома
Стоит замызганный малыш.
Вокруг навязчиво реклама
Зовет: купи, и манит в рай,
А где-то под забором мама,
И дом, похожий на сарай.
В его глазах такая осень
И боль, что небу не вместить,
Славянская тоска и просинь,
И лишь одно желанье - жить.
Пролился ливень в город-прорву,
Вода по улицам рекой.
Малыш, как памятник реформам,
Стоит с протянутой рукой.
Кругом снуют чужие лица,
На лицах тех печать забот.
Какой же должен дождь пролиться,
Чтоб вдруг вокруг прозрел народ?
А малышу не до народа -
Червонцы мять да медь копить.
Такая выпала свобода -
Вымаливать свободу жить.
И он не смотрит телевизор,
Где дяди строят новый мир,
Он круглый год идет по миру
В пальто, проношенном до дыр.
Но нет в его глазах укора,
Обиды, злобы, нет креста!
Нет президентского позора.
Зато такая пустота…
Что небосвод перевернулся,
И ухмыльнулся Вельзевул,
И в бездну ангел окунулся,
Встал рядом, руку протянул.
Малыш привык к своей работе,
Считать учился: раз, два, три…
А в падающем самолете
Заплакал Сент-Экзюпери.
Матросов замер: кто-то предал!
Он смерть давно накрыл собой.
Не верил он, что за Победой -
Малыш с протянутой рукой.
И ленинградцы, что в блокаду
К подачкам не тянули рук,
С ним незаметно встали рядом.
И сам Христос закончил круг.
Малыш курил не понарошку,
По небу серный плыл угар.
Не медь была в его ладошке -
Там был Иудин гонорар.
Подал, и будто не заметил,
Хватает нищих на Руси.
Мы тридцать сребреников этих
С тех пор в карманах разнесли.
Мы в космосе давно как дома,
Разорван вечности покой.
А на Земле у гастронома
Малыш с протянутой рукой.
И что стихи мои, что проза,
И будь в них хоть какая стать,
Они не кормят и не греют,
И малышу их не подать…
Сегодня по какой-то нудной инерции ругают время Сталина, хотя нужно видеть бревно в собственном глазу. Какое бревно? Количество абортов, количество отказов в роддомах, уровень смертности, в том числе детской, социальное расслоение общества, настолько немыслимое и несправедливое, что ни о каком единстве России речь не может вестись даже отдалённо, иначе это будет самая откровенная и бесстыдная ложь, фальшь.
- Как соотносится название вашей книги с крапивинским "Мальчиком со шпагой"? В целом, как вы относитесь к произведениям Крапивина, близки ли они вам?
- Детство моё было заполнено чтением. С пяти лет я не расстаюсь с книгой. И в отрочестве книги Владислава Петровича оставили огромный след в моём сердце. Они дышат романтикой, а для мальчишки, если он абсолютно не лишён воображения, это просто возможность лететь вместе с автором в страну фантазию. Я хотел бы, чтобы все ребята читали Крапивина. Кстати, он был у меня в школе и был удивлён тому, как его ждали, как его знают, полным залам, в которые насильно никто никого не гнал.
Название моей повести не понравилось Владиславу Петровичу, он просил меня заменить. И я даже согласился на "Пуговицу". Ему показалось, что названия наших повестей вступают в конфликт, а это может настроить читателя на неверный лад. Но я-то просто пытался отразить нынешние реалии, и мальчик без шпаги у меня отнюдь не Тимофей - главный герой, а другой мальчик - герой, несомненно, главный, но параллельный - невинноубиенный царевич Алексий, сын последнего императора… И если брать именно этот образ, то становится понятно, почему мой мальчик без шпаги… Крапивинский же мальчик когда-то жил рядом со мной, рос на тех же улицах, что и я. Мы с ним земляки настолько, что даже совпадаем районами одного города.
- Знаком ли сам Крапивин с вашей книгой? Если да, то как он ее оценил?
- Начну с того, что две моих повести, "Мальчик без шпаги" и "Бекар", стали лауреатами международного конкурса им. В.П. Крапивина. Сам Крапивин, естественно, был в жюри. Мы с ним долго общались по телефону. Повести он оценил весьма высоко. Правда, отметил, что в них "чересчур много православия". Мне как верующему человеку это "чересчур" непонятно. Таким же образом я могу упрекнуть любого другого автора в оголтелом атеизме или экуменизме. И мне остаётся только молиться, чтобы Россия вернулась в чистое лоно своей веры, а вездесущая ныне толерантность не была предвзятой, тем более, не была построена на двойных стандартах. Православные, пожалуй, и без того самые веротерпимые. Во всяком случае, "православных шахидов" пока ещё не встречалось, да и крестовых походов в Европу мы не совершали…
А Владиславу Петровичу я благодарен за те советы, которые он мне дал как признанный мастер детской книги.
- Вы директор школы. Ваши образы списаны с конкретных учеников? Работа с детьми помогает вам в создании характеров?
- Безусловно! Правда, образы всё же собирательные. Работа же одновременно и мешает заниматься литературой, и помогает. С одной стороны - это мощная подпитка, с другой - это вынужденный, выматывающий труд над словом, над сюжетом исключительно по ночам. А утром (да, в сущности, и ночью) надо отвечать за самое большое здание в поселке, за пятьсот ребят и трудовой коллектив.
- Как ваши ученики восприняли "Мальчика без шпаги"? Наверняка многие из них его прочитали…
- Да, многие читали. Обеим повестям были посвящены несколько уроков литературы в разных параллелях. Без ложной скромности скажу, что среднее звено и старшеклассники с удовольствием читают мои книги, приходят в кабинет, чтобы задать вопросы о прочитанном. При этом речь идёт и о произведениях, которые рассчитаны на взрослых. Разумеется, мне приятно, когда в коридоре меня встречает невыспавшийся ученик и с горящими глазами сообщает: "Сергей Сергеевич, я из-за вас всю ночь не спал, начал читать вашу повесть, а остановиться не смог".
Знаете, есть такой закон сохранения любви: ты любишь, и тебя любят. С детьми это в первую очередь. И тут любая фальшь будет заметна. Тут важна искренность.
Могу добавить, что книги Козлова знают в школах не только Ханты-Мансийского округа, но и в Тюмени. А благодаря товариществу детских писателей и его Председателю Ирине Репьевой - и в Москве. По одному из рассказов писала сочинение одиннадцатиклассница из Санкт-Петербурга. Мы с ней долго переписывались по электронной почте. Тем более, что найти меня просто - буквально написать на конверте: Югра, Ханты-Мансийский район, Горноправдинск, директору школы Козлову С.С. И письмо, безусловно, дойдёт!
Не хотелось бы, чтобы всё вышесказанное воспринималось как составляющая мелкого тщеславия. Стараюсь даже не думать об этом. Кроме того, что некогда, всегда помню, Кто мне дал талант, а из притчи о талантах помню, что с ним надо делать. Но, разумеется, я сам как ребёнок могу радоваться, что дети меня читают. Хотя, честно говоря, я радуюсь, если они вообще читают.
- Мы слышали, что по вашей книге хотели снимать фильм. Расскажите, пожалуйста, поподробнее.
- Да, режиссер Константин Одегов начал съемки фильма, который пока носит рабочее название "Наследники". В основе лежит повесть "Мальчик без шпаги". Над сценарием мы работали вместе, но законы жанра кино заставили нас несколько изменить сюжетные линии, ввести дополнительных эпизодических героев, дописать сцены. Главное, что толкнуло Константина, на создание фильма, - движение к вере. В проекте согласились принять участие известные актёры, подобралась мощная съёмочная группа. Константин уже снял два художественных фильма по повестям Юрия Полякова. В ближайшее время вы сможете увидеть его лирическую комедию "Парижская любовь Кости Гуманкова". Обязательно посмотрите. Яркая, добрая картина. Умелое сочетание, скажем так, ещё советской и французской комедии. Кроме того, в багаже режиссера уйма документальных лент, в том числе весьма известная трилогия о Косте Цзю.
Сценарий фильма и моя повесть получили одобрение от Ольги Николаевны Куликовской-Романовой, супруги племянника последнего императора, с которой Константин встречался в Тюмени. Есть положительные отзывы священнослужителей. Кстати, икона царственных мучеников сопровождает съемочную группу везде… Если Бог даст сил, терпения и таланта, фильм обещает быть… Но не буду говорить, сначала надо проделать эту огромную работу. Одегов сейчас тянет непосильную, с моей точки зрения, ношу. Сразу хочется сказать спасибо тем, кто не пожалел средств на данный проект, изначально находящийся в ключе православия. Таких людей, к сожалению, в нашей богатой стране оказалось немного. Их имена обязательно будут в титрах фильма.
- Каковы ваши дальнейшие творческие планы? Будете продолжать работу над книгами для подростков?
- Планов громадьё! А вот сил и возможностей... Не ропщу, констатирую факты. Сейчас работаю над "взрослым" романом, но одновременно пишу повесть для подростков. А куда денешься? Дочь (15 лет) спрашивает: "Пап, а для нас - что у тебя нового?" Если повесть состоится, "Лепта" будет первым издательством, которое её прочитает, вместе с редакцией любимого журнала "Наш Современник". Не потому, что в "Лепте" вышла книга Козлова, а потому, что на книжных полках дочери издания "Лепты" занимают немало места, да и на моих полках их много. В сюжетные задумки посвящать никого не буду. Напишем - прочитаем. Обмолвлюсь только, что, как и в "Мальчике…" и "Бекаре", реальность будет переплетаться с мистикой. Хотя кто возьмётся толково и точно разделить действие сил внешних, видимых, и действие сил бесплотных? Тем, кто не верит в существование последних, могу только посоветовать присмотреться внимательнее к тому, что происходит вокруг. Особенно, в наше апокалиптическое время…
Смотри также:
|
