22 ноября (четверг) в 18.20 на Первом канале телевидения выйдет очередной выпуск популярной программы "Пусть говорят", гостьей которой на этот раз станет известный православный психолог Вера Абраменкова.

Прямой эфир этой программы Андрея Малахова будет посвящен проблеме современных игрушек, и Вера Абраменкова расскажет о негативных влияниях куклы Барби на психику детей.

Вот что она пишет в своих книгах "Воспитание игрой" и "Во что играют наши дети?":

Во что играют наши дети? Игрушка и антиигрушка. Кликните на обложку, чтобы купить эту книгу.

Почти пятидесятилетний мужчина журналист (не какой-то юнец-реформатор!) написал в центральную газету возмущенную статью-протест осуждения общественностью и министерством образования игрушки Барби как развращающей и неэстетичной. Таким образом, общественное мнение возбуждается и подготавливается к принятию "новых ценностей" и "здорового образа жизни". "А что, собственно, плохого в сексуальности?"- спрашивает журналист, - …Сексуальность зарождается именно в детском возрасте, - и предупреждает о наших детях: Сексуальность будет потихоньку вытеснена половой апатией, переходящей в пьянство". Автор приводит еще одну сентенцию: "Бояться Барби нельзя. Рано или поздно ребенок узнает о естестве человека, и если это произойдет дома, за игрой в Барби, когда рядом родители, это только хорошо".

Позвольте мне, детскому психологу с почти 30-летним стажем, маме и бабушке, не согласиться с вами, господин журналист. Во-первых, разумеется, в здоровой сексуальности нет ничего плохого, особенно, если она основана на взаимной любви, а не на противоестественном разврате (кстати, по-русски неправильно говорить - "заниматься любовью", поскольку любовь - глубокое чувство, а не дело). Во-вторых, пол в представлении ребенка, да и каждого нормального человека, имеет прежде всего социальные и психологические характеристики, а не только те, что "ниже пояса". В-третьих, формирование "здоровой сексуальности" у детей до 16 называется растлением, в том числе и интеллектуальным, а это преступно, и карается законом (см. Уголовный кодекс РФ). Плоды либерального полового просвещения детей родители пожинают очень рано, и вы, господин журналист, как видно, не исключение, иначе не писали бы о своей 13-летней дочери, воспитанной на Барби и "безопасном сексе", что "Ее растущая сексуальность пугает и иногда вызывает отвращение…"

А современные распрекрасные Барби, имея разные имена, очень похожи друг на друга. По заказу мордашка Барби может быть похожа на саму девочку, приобретая силу второго Я. Для чего это? Чтобы происходила максимальная идентификация, т.е. сроднённость девочки с этим "подобием человека", по определению Вл. Даля. Ведь играя в Барби, ребенок приходит как бы "на все готовое", слишком все предопределено и по меткому выражению психолога А.Н. Леонтьева, она - подлинная квази-игрушка, т.е. мнимая, ненастоящая, а значит, в определенной степени анти-игрушка. Эта игрушка начисто лишена индивидуальности, притом, что обладает именем. Даже куклы, названные другими именами (Синди, Мэри и др.) для девочки все равно Барби, только писать это имя нужно уже не с заглавной, а с прописной буквы как обозначение предмета - барби. Ребенок, взаимодействуя с этим предметом, оказывается, таким образом, в путах стереотипов и навязывания определенного образа жизни и мировоззрения. Известно и детским психологам и психотерапевтам, что пропорции Барби вызывают у девочек стойкое недовольство своей фигурой, вырабатывают комплекс неполноценности, часто приводящий к неврозу по причине недовольства своей внешностью.

Игрушечники-мастера противопоставляют Барби народную куклу и справедливо напоминают: что "Нет искусства, если нет преображения", - как писал Поль Гоген. Вот именно это и отсутствует в Барби. Она слишком натуралистична. И эта натуралистичная кукла и воспитывает ребенка для общества потребления. "Кукла воспитывает женщину, которая будет требовать все больше и больше модных роскошных вещей, а быстро надоевшие отправлять на свалку".

Нынешняя империя "Барби" становится первым передовым отрядом Запада, пропагандирующем современные ценности общества потребления, искажающем, уничтожающем у русских детей унаследованные от предков архетипические модели восприятия реальности. Занимаясь с игрушками иностранного происхождения, малыш получает как бы первый опыт культурной колонизации, постепенно подчиняясь при этом вначале чужеземному игрушечному пантеону, а затем чужеземной модели существования.

Возраст четыре года - это возраст грации, когда ребенок осваивает свое тело в гармоничном движении. И игрушки должны предоставлять возможности для динамики, танца: музыкальные шкатулки, мячи, шары, ленты на палочках и пр. В девочках-дошкольницах силен инстинкт материнства, он находит свое воплощение в кукле. Поэтому в этом возрасте лучше не покупать Барби. Ведь Барби - это псевдо-идеальная модель женщины, секс-символ общества потребления. Это чудовищная духовная подмена архетипа Матери на архетип блудницы. Ее можно бесконечно одевать, раздевать, приобретать все новые и новые вещи для нее. Через Барби транслируется образ жизни - бесконечные наряды, развлечения, смены партнеров. По отношению к этой кукле девочка почувствует себя, скорее, горничной, прислугой, в лучшем случае - подружкой, а не мамой или няней. Это не то маленькое беззащитное существо, которое хочется нянчить, кормить, укладывать спать, лечить, т.е. ощущать себя хоть на ступеньку выше, взрослей. Кукла в этом возрасте должна акцентировать внимание ребенка в первую очередь не на "красоте", а на чувствах заботы, любви.

Талантливый художник Р.Фальк в 30- х годах прошлого века как будто предвосхитил почти на 70 лет эту "кукольную революцию" и "барбиизацию": "Вот передо мной кукольные дома, кукольные квартиры, кукольные комнаты. Опять все здесь, как у "больших"- те же занавески, те же умывальники, ванные комнаты, те же гардеробы, заполненные малюсенькими платьицами. Кухни, гаражи, конюшни - все это выработано с абсолютной точностью. Но скучно представить себе ребенка, заполняющего своими маленькими людьми, куклами, эти жилища. Какая тут должна происходить пошленькая, серенькая жизнь."

И потому наши девочки "сходят с ума" по Барби, что это воспроизводит наши пошлые вкусы, нашу бездуховную жизнь, наш "вещизм".

Недаром трехлетняя малышка из священнической семьи, в которую по неведению принесли такую игрушку, быстро почувствовала ее сущность: "Плохая!", сказала девочка, потом оторвала ей руки- ноги и, бросив под кровать, принялась укачивать голыша Катю. Явная агрессия, так ярко впервые проявленная, была вызвана, вероятно, неприятием девочкой чего-то сущностного в Барби , того глубинного смысла, который несет в себе каждая игрушка, тем более - кукла. Пышная чувственная Барби не могла и не должна была соседствовать с ребенком-голышом , и девочка сделала свой выбор.

А почему, собственно, исчезли из продажи куклы- голыши, которым надо шить одежду, лечить, кормить и нянчить? Вместо них в магазине - реальные до жути новорожденные младенцы из пластика, абсолютно натуральные - как пособие для обучения акушерок.

Прародительницей Барби называют грудастую блондинку Лилли - героиню комиксов немецкого бульварного издания (возможно, и недаром имя заимствовано от мифической Лилит - злого демона женского пола, вредящего младенцам и роженицам!). Затем она была "воплощена" в виде куклы и продавалась в пивбарах и табачных лавках, следовательно, предназначена была для взрослых. Некая предприимчивая американская дама Рут Хандлер ухватилась за эту идею и в 1958 году выкупила права на Лилли, назвав ее Барби в честь своей дочери Барбары, которая якобы хотела поскорее повзрослеть, отсюда вся атрибутика взрослости и женские формы у куклы. В России Барби возникла лет 10 назад, а потом появились Синди (известная топ-модель), Мерелин (Монро), Диана (английская принцесса) и т.д.

К этим куклам, как правило, прилагается инструкция - программа: сколько у Барби должно быть подруг (оказывается, не меньше 8), одежды, мебели, косметики, бой-френдов и пр., и таким образом формируется потребность и перспектива жизни - быть "как хорошая американская девочка". Так в жизни ребенка происходит первая социокультурная травма, из-за которой потом формируется комплекс культурной неполноценности. Все, что касается всего отечественного объявляется третьесортным: идет ли речь о производстве одежды или автомобилей (что порой справедливо) до символов страны: герба и флага, исторических побед или шедевров искусства. По слову нашего замечательного историка и философа XIX века Н.Я. Данилевского, "Вместо одобрения народной совести, признали мы нравственным двигателем наших действий трусливый страх перед приговорами Европы, унизительно-тщеславное удовольствие от ее похвал". Как будто не прошло 150-и лет для нас. Мы снова готовы приветствовать западную культурную интервенцию, только теперь она впрямую касается наших детей.

КУЛЬТУРНАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ - это переписывание содержания сознания наших детей и молодежи (менталитета юных россиян), поскольку известно: "Чтобы уничтожить народ - нужно уничтожить его культуру - память о его корнях". Культурная интервенция идет полным ходом , достаточно давно и успешно по следующим направлениям: уничтожение национального самосознания; разрушение традиционной семьи; разрушение системы образования (школьного, дошкольного и дополнительного); разгром просоциальных детских общественных организаций; распространение псевдодемократических идей через СМИ, в том числе и через игрушки. Иностранные игрушки также способствуют разрушению связи между поколениями, еще в младенчестве проектируя линию разлома между "отцами" и "детьми".

Вернемся к Барби. "Красота" Барби выдумана и навязана взрослыми детям, т.к. в понимании ребенка вообще представления о красоте часто не совпадает с эстетическими воззрениями взрослых.

До сих пор я помню тот восторг и радость по поводу куклы, подаренной мне мамой в пять лет. Сродни тому трепетно нежному чувству девочки, воспетому замечательным поэтом военной поры Дмитрием Кедриным в стихотворении "Кукла":

Да, на своих кукол так не смотрят сегодняшние девочки.

• Серия "В помощь родителям"
• Авторы - Вера Абраменкова
• Купить "Во что играют наши дети?"