Интервью с броским подзаголовком «Неформатная матушка» вызвало полемику, даже бурю в блогах — как должна выглядеть и чем должна быть жена священника? Насколько допустим для супруги пастыря подчеркнуто светский вид и «нестандартное» поведение? Как обычно, обвинителей и хулителей оказалось больше, чем защитников. Но зато защитники матушки Татьяны Белодуровой (Т. Летицкой) высказали гораздо более взвешенные и подлинно христианские взгляды и соображения, позволившие увидеть, что поднятая проблема гораздо шире, чем кажется на первый взгляд.

Личность жены священника, известного блогера и писательницы Татьяны Белодуровой (Т. Летицкой) невольно стала «яблоком раздора» для многочисленных православных посетителей интернет-пространства.

Взгляды высказывались зачастую противоположные. Наиболее глубокие и взвешенные соображения высказали «коллеги» матушки Татьяны – супруги священников Юлия Кулакова и Кира Поздняева, а также протоиерей Игорь Прекуп и журналистка Евдокия Варакина. Приведем лишь некоторые фрагменты их заявлений, позволяющие понять, насколько важна и болезненна проблема, поднятая публикацией «Неформатная матушка».

Мы сознательно приводим лишь высказывания тех авторов, которые прямо или косвенно защищают матушку Татьяну. Ибо придерживающиеся противоположной позиции превратили обсуждение чуть ли не в судилище. А это, на наш взгляд, недопустимо не только по отношению к такой фигуре, как жена священника, но и вообще по отношению к любому человеку. Ибо заведомо противоречит словам Спасителя: «Не судите, да не судимы будете»…

Первый вопрос, который и стал в первую очередь предметом обсуждения, касается внешнего вида, второй – внутреннего состояния. Выслушаем же мнения о «стандартах» и «эталонах», о которых так ратуют некоторые не по разуму ревностные православные (причём не только применительно к матушке Татьяне, но и к любой женщине, к любому человеку вообще).

Матушка Юлия Кулакова, супруга священника Димитрия Кулакова, настоятеля храма в честь иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» в поселке Просвет Волжского района Самарской области: «По большому счету, матушка – такая же христианка, как и другие, ее окружающие, и стремиться быть скромной (далеко не только в одежде), не горделивой, не высокомерной, тратить душевные силы не на «приложение сердца» к вещам, к внешнему виду (что, разумеется, не исключает опрятность!), а на дела помощи ближним, – всё это органично присуще пути любой христианки. <…> Жена священника, хочет она этого или не хочет, – человек «публичный», и окружающие всегда будут на нее смотреть: кто с заведомым желанием подражать, кто с желанием сделать скоропалительный вывод о матушках или вообще о христианках, а кто, увы, – с заведомым желанием осудить, и любая матушка скажет вам, что это самый частый случай. Так что ответственность есть, и немалая. Хорошо, когда матушка эту ответственность может осознать. На самом деле «соответствовать» надо прежде всего – сердцем. Какой должна бы быть христианская женщина? Доброй, сострадающей, искренне живущей к Богу. Есть люди, которые остались в Церкви потому, что их на пороге храма встретила ласковая матушка. Что касается внешности – взрослая женщина, тем более замужняя, искренне верующая, вряд ли сама захочет носить неприличную одежду. Если она выглядит прилично и скромно – думаю, в плане внешности этого вполне достаточно».

Матушка Кира Поздняева, супруга протоиерея Дионисия Поздняева, настоятеля общины святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Гонконге: «Я категорически против «униформы» и шаблонов для матушек. Давайте позволим матушкам такую роскошь – быть самими собой и будем смотреть глубже, не застревая глазами на одежке. Ведь человек может по-настоящему раскрыться во всей красоте, только когда ему не нужно играть чью-то роль. А вынужденный «театр», наоборот, приводит к глубокому кризису. Глупо задраивать черным крепом элегантных матушек, или тех, кто не мыслит себя вне спортивной одежды, и так же глупо разоблачать тех, кому комфортней в закрытой одежде и платке. Давайте оставим каждому свободу в таком незначительном вопросе, как одежда».

Евдокия Варакина: «…Когда мы видим на фотографии немолодую женщину, стоящую в брюках и с непокрытой головой в храме, мы же за деревьями не видим леса, мы самого главного не замечаем – прожившая нецерковную жизнь, сложную, необычную, с ее радостями, печалями и искушениями, накопившая в этой жизни изрядный житейский и эмоциональный опыт, эта женщина сумела изменить себя настолько, что она – в храме! Сознательно, как прихожанка, а не потому что «матушка должна…». Пусть и в брюках, и с непокрытой головой, и со всем прочим «грузом прошлого» (он ведь есть у каждого, кто воцерковился во взрослом возрасте, просто не у каждого его так легко разглядеть)…»

А вот протоиерей Игорь Прекуп сразу переводит вопрос с внешних одежд на ризы души, расширяя проблему и переводя ее, как и подобает священнику, прямиком в духовное русло: «Спаситель говорил не о внешней одежде, не о пресловутом дресс-коде, а об одеянии души, о том ее состоянии, которое от нас зависит, смена которого зависит от нашего произволения. "Небрачными одеждами" на Царском пиру окажутся ханжество и лицемерие, так помогавшие их обладателям при жизни добиваться на земных «пирах» почетных мест, этими одеждами окажутся затаенная неприязнь к ближнему или к целым категориям ближних, т.е., качества, при жизни представлявшиеся своим носителям внутренней строгостью, ревностью по Бозе и "гнушением врагами Божиими".

Этими одеждами окажутся глубочайшие наши страсти – гордыня и тщеславие, если мы не хотим их в себе признавать искренне (формально-то мы многое на себя наговорим с легкостью). Дай Бог нам, цепляясь глазами за "неформатные" признаки матушки Татьяны, не оказаться самим в этих "небрачных одеждах", потому что пир Господень уже сейчас происходит, за каждой Литургией».

Ему вторит один из виднейших современных православных публицистов протоиерей Андрей Ткачёв: «Перемена внешнего вида без перемены внутреннего мира есть беда гораздо худшая, нежели духовная жизнь в двусмысленном наряде. <...> Наступило время, когда в храмы наши пришли многие и премногие, с кашей в голове и с опытом жизни различным и сложным. Но это люди, желающие Богу служить и прочее житие «скончать в мире и покаянии». Мы не должны им навязывать некие внешние нормы, якобы незыблемые и вечные – но должны обратить внимание на их души. Мы должны спросить их о том, что читали они и о чем думают; что пугает их, а что радует. Потом, со временем, они сами, без наших подсказок умоют лица и оденутся приличнее. Но тогда это будет знаком внутренней перемены, а не навязанным извне приказным облагораживанием.

Если же не хватит у нас любви, и мудрости, и духовного опыта, то обличат нас те, кто по статусу плевать хотел на наши мудрые вразумления. Ну вот, хотя бы и некая матушка, не закутанная в платок и не изображающая из себя Нестеровско-Васнецовских идиллий. <…> Что и как возрождать будем? Если только форму будем копировать, то это путь к новой революции. А если будем стремиться дух стяжать, то придется потерпеть тех, кто не сразу вписывается в привычный образ благочестия».

Матушка Кира: «Однажды знакомый католик-испанец сказал мне: «Вы такие счастливые! Ведь Православие – очень свободная религия». Я не сразу его поняла: казалось, что жизнь католика гораздо меньше зарегламентирована всякими внешними правилами. Он пояснил: Православие устанавливает «строгий регламент» только для самых основополагающих вопросов.

И правда – ведь каноны касаются только важнейших вопросов вероучения. Во второстепенных вопросах нам предоставлена свобода – величайший дар Любви. Но дар этот предполагает и ответственность, зрелость, до него нужно дорасти. Поэтому нам не всегда хочется пользоваться этой свободой. Гораздо легче жить по готовому сценарию и всегда опираться на чьи-то советы, быть такими, какими нас хотят видеть окружающие, а не пытаться идти своим собственным путем. Быть самим собой – это роскошь».

Матушка Юлия: «Что и говорить: слово "послушание" сейчас откровенно осмеивается, слова "простите и благословите" превратили в ругательство… Еще одно модное поветрие: "канонизировать" недостатки хороших людей. Доктор Лиза – великий человек? Да, никто не спорит. Ну, тогда объявим и тот самый "благотворительный" стриптиз хорошим, а остальные пусть "идут подальше со своим целомудрием" (прости, Господи). Матушка Татьяна убила маньяка и спасала людей на "скорой"? Тогда срочно всем стричься и надевать штаны!

Думаю, и сама матушка Татьяна не хотела бы такого понимания. Хорошо – спасать людей, а на всё остальное – у каждого своя голова и своя совесть. Своя ответственность перед Богом. <…> Мы все разные, каждый спасается своим путем, единое для нас – любовь к Богу, к ближним и готовность каяться в своих грехах. Одна матушка может родить много детей и воспитать их христианами, а другой матушке Господь не дал детей, но дал талант врача или учителя, и она помогает людям».

Евдокия: «Какой должна быть матушка? Вопрос явно не по адресу: Таня синдромом ХБМ не страдала и за будущего священника замуж не выходила, ей бы такое, наверно, и в страшном сне не приснилось. О том, как она восприняла новость о возможном рукоположении мужа, очень ярко сказано в интервью. А дальше – дальше ее Поступок, ее решение, ее согласие пойти за мужем туда, в этот неведомый и чужой мир. И вот эта готовность следовать за ним, хотя ей в роли матушки (было?) непривычно, неловко, житейски и психологически некомфортно – это дорогого стоит.

И совсем не каждая матушка этот крест несет до конца – если, к счастью, не знаете тому живых примеров, прочитайте хотя бы "Волною морскою" о. Димитрия Дудко, там все это очень наглядно и исповедально показано. После этой книги особенно понятно: то, что матушка Таня есть, что она стала и осталась матушкой, любящей, верной, надежной – это самое главное. А какой она должна быть…? Такой, какой может».

Протоиерей Игорь: «…Очень много в нашей церковной жизни вот такой мирской покорности, облаченной в ризы добродетели смирения, оправдываемой буквой Писания, святоотеческими наставлениями, каноническими нормами (как правило, выдранными из контекста объединяющей их новозаветной сути), но по сути своей остающейся банальной конъюнктурой, пошлейшим, а иной раз и подлейшим (по причине фальсификации добродетели) конформизмом.

Покорность без смирения, которое, как любая добродетель, не может быть без свободы, покорность без любви о Господе – это, может быть, лучше, чем разрушительный бунт, соблазняющий и калечащий, но все же, лишенная этих двух составляющих, она отнюдь не христианская добродетель. Покорность во Христе и ради Христа – добродетель. Покорность, основанная на здравом смысле, не говоря уже о покорности из страха – это никакая не добродетель. В лучшем случае конструктивная социальная позиция.

Во-вторых, матушка Татьяна… ну, не скажу, что идеальное (не будем впадать в крайности), но весьма удачное воплощение сочетания этих мнимых противоположностей. Вся ее жизнь с батюшкой – сплошное подчинение, покорность, осуществленные свободно и по любви. Только не надо мне прописывать глазные капли для растворения розовых линз!

Сказанное выше не значит, что все решения ею принимались с долу опущенными очами и крестообразно сложенными десницей поверх шуйцы. Мама дорогая, отчасти я могу (а большей частью даже боюсь) представить ее в некоторые моменты, когда ей надлежало что-то принять, с чем-то смириться. Все мы люди и все искушаемы. Но важно не то, как человека колбасит перед принятием решения или в процессе, а что он все-таки выбирает, чем руководствуется при этом и как старается осуществлять. <…> Матушка – это не просто жена священника, это призвание. «Просто жены» как раз и формируют зачастую то губительное «бабство»…

А есть среди жен священников матушки – те, призвание которых к этому поприщу открылось, быть может, неожиданным для них образом, но именно они незаменимы в пастырском служении своих мужей: те, кто стараются быть «просто женами священников», вот так «просто» сопутствуя своему мужу, незаметно поддерживая его пастырский крест.

Согласен, матушка – это не любая жена священника. Иные священники во многом обязаны своим женам духовной амнезией и атрофией пастырской совести, превращением в дельца и жреца. Став однажды в таинстве рукоположения священниками, они, во многом благодаря своим женам, так и не стали батюшками.

А матушка – это такая жена священника, которая помогает своему мужу стать и оставаться по жизни батюшкой. Потому и матушка, что сослужит батюшке».

Пожалуй, к этому нечего и добавить.

Ксения Холмина

(по материалам сайта Правмир.ру)